Чтобы отключиться от БРЭЛЛ и переключиться на европейские электросети Прибалтике нужны средства, которые они надеяться найти у Евросоюза. Проект оценивается примерно в 500 миллионов евро. При этом на прибалтийском участке работы нужно будет менять всю "топологию" электросети, поскольку большая часть системы настроена на поставку энергии с востока на запад.
Однако бюджет ЕС после "брексита" существенно сократится, финансовую помощь Восточной Европе страны‑доноры Евросоюза намерены, урезать, структурные фонды после 2020 года могут вовсе закрыть. К 2021 году Эстония будет получать от ЕС на 40% средств меньше чем сейчас.

Деньги для Прибалтики может быть и нашли. Но возникает вопрос, окупятся они или нет. Для того, чтобы проект ЕС и Прибалтики закончился успехом, нужны дополнительные инвестиции, причем большие.

"Сейчас электроэнергия идет из России на северо-восток Эстонии, прокатывается по всей территории Прибалтики и уходит в Калининградскую область, частично — в Белоруссию. Если электричество в Эстонию будет приходить со стороны Финляндии через морские кабели, в Литву — через морской кабель из Швеции и по линиям энергопередач из Польши, это значит, что нужно не только проложить кабели, не только смонтировать вставки постоянного тока, но еще и построить новые линии электропередач, потому что сейчас точки входа и выхода находятся в новых местах.
Это значит, что под каждую ЛЭП необходимо будет выкупать кусочки территории у того или иного частного владельца.
Система вставок постоянного тока будет стоить около 2,8 млрд евро. Сколько будет стоить новая система ЛЭП, сказать сейчас сложно. Кроме того, нужно построить новые подстанции, трансформаторные узлы. Я думаю, что всё это никто даже не пытался просчитать. Возникает вопрос: каким образом Прибалтика может отработать такие серьезные инвестиции?" - рассказывает главный редактор аналитического журнала Борис Марцинкевич.

Больше всего это похоже на некий политический PR: критика Белорусской АЭС, неудачное реанимирование Висагинской АЭС, поиск сланцевого газа, и строительство литовского СПГ‑терминала в Клайпеде.
Отключение Прибалтики от БРЭЛЛ, конечно же, будет достигнуто, но это никак не сходится с планом гордого ухода от России.
Вот так всегда: в Москве решили сделать для стран Балтии то, чего они уже десять лет добиваются, а они о какой-то "агрессии" и "энергетическом шантаже".

Когда Дональд Трамп был избран, полного понимания отношения нового президента США к масштабному экспорту СПГ из страны еще не было: ведь Трамп позиционирует себя как сторонник изоляционизма. И предположительно, по его суждению, стране нужно было сохранить собственные газовые запасы на максимально длительный срок. Однако уже после первых месяцев после его избрания стало предельно ясно: по мнению Трампа, нетрадиционные газовые ресурсы страны столь велики, что не только позволят обеспечить дешевым газом себя, но и продолжить (и даже расширить) масштабный экспорт СПГ.

Буквально за полгода Трамп и представители его администрации провели предварительные переговоры со всеми крупнейшими импортерами СПГ: с Китаем, Японией, Индией, Южной Кореей, а также с потенциальными новыми импортерами на европейском,  и в первую очередь  восточноевропейском  рынке. К 2020 году у страны будет 65 млн тонн (89,7 млрд кубометров природного газа) мощностей по сжижению, с учетом запущенных и строящихся заводов, но только  в том случае, если будут реализованы все проекты по строительству.

Возможно, случится это года через три, а в настоящее время  запущена третья линия единственного в США завода по сжижению газа — Sabine Pass. Состав акционеров завода известен: 61% — Cheniere Energy, 23% — Corpus Christi, 11% —  Cameron, 5% — Cove Point. В США производителем газа, владельцем завода по его сжижению и экспортером СПГ являются разные фирмы, причем в роли последних выступают неамериканские компании. Большинство (63%) из них являются "портфельными покупателями", и такие компании, как, например Shell, направляют американский газ в регионы с самыми привлекательными в этот момент ценами. Первые 140 тысяч тонн СПГ Литва получила по контракту с "дочкой" Cheniere Energy, второй танкер доставил на "Независимость" СПГ от испанской Gas Natural Fenosa. Значит, ни о каких долгосрочных контрактах речь не идет – с кем удалось подписать краткосрочный, разовый контракт, тому и рады сказать "спасибо".

Почему так? 84% из того, что производит Sabine Pass, расписано по долгосрочным договорам, 10% — по предварительным договорам, "квота" на краткосрочные договоры составляет всего 6%. В число тех, кто подписал с владельцами завода долгосрочный или предварительный договор, литовская Lietuvos Duju Tiekimas не вошла. Дело не в политике, это бизнес в чистом виде. Не нашел денег на авансовые платежи – работай  с перекупщиками, вполне может быть, что тебе повезет и получишь хорошую цену. По каким причинам так велика доля долгосрочных контрактов, тоже не секрет – именно они являлись гарантиями по кредитам для финансирования строительства. Пытаясь отказаться от стабильных, по календарю рассчитанных поставок Газпрома, Литва делает ставку на спотовый рынок, на ту самую "госпожу Удачу", которая для кого-то добрая, а кому – иначе.

Есть ли у Литвы шанс войти в число владельцев долгосрочных контрактов с американским производителем СПГ, тем самым обеспечив себе стабильность поставок важнейшего энергетического ресурса? Sabine Pass работает по толлинговой смете – по существу, покупатели выкупают не сам СПГ, а права на мощности по сжижению, при этом оплатить их придется вне зависимости от того, решит ли покупатель производить сжиженный природный газ.

Сколько это стоит? Например, южнокорейская компания KOGAS с 1 июня 2017 года в течение 20 лет должна будет ежегодно платить Cheniere $547,5 млн за зарезервированные мощности третьей технологической линии. У Литвы есть в резерве полмиллиарда долларов, а выдаст ли гарантии на такую сумму какой-то первоклассный банк? Ответ очевиден – нет. Значит, все, на что остается рассчитывать, так это на вышеупомянутую "госпожу Удачу". Если улыбнется, то контракты с международными перекупщиками американского СПГ  удастся подписывать регулярно, умудряясь при этом выторговывать приемлемые для Литвы цены.

Цена американского СПГ состоит из трех составляющих. Стоимость приобретения рассчитывается как сумма цены Henry Hub и условных затрат на транспортировку газа от базисного пункта (хаба) до завода СПГ (в действующих контрактах принимается на уровне 15% от цены Henry Hub). Летом этого года цена на Henry Hub составляла в среднем 3 доллара за миллион БТЕ или, в пересчете на кубометры природного газа, 107,4 доллара за 1 тысячу кубометров. Сжижение газа – весьма дорогостоящая операция, в среднем она обходится в 81 доллар за 1 тысячу кубометров природного газа. Стоимость фрахта газовозов основательно упала, в результате снизились и расходы на доставку СПГ через Атлантический океан – до 15 долларов за 1 тысячу кубометров. Остается сложить числа – получается около 200 долларов за 1 тысячу кубометров природного газа без учета затрат на регазификацию. Если учесть эти затраты и минимальную прибыль участника толлинговой торговли, то американский газ обходится не менее чем  на 60 долларов за 1 тысячу кубометров дороже, чем трубопроводный газ из России.

Теперь посмотрим на результаты того, что Литва в настоящее время покрывает свои потребности в газе на 50% "из трубы" и на 50% в виде СПГ. Для наглядности сравним, как чувствует себя потребитель в Польше, где доля СПГ составляет около 10%. По данным Energypriceindex за 2016 год, средняя цена на газ для населения в Польше составляла 466 евро за тысячу кубометров, в то время как в Литве, по данным Lietuvos Dujų Tiekimas, — 610 евро. В 2016 году в Литве еще не было американского газа, СПГ поставлялся из Норвегии. Американский  дороже, аналитики ожидают среднюю цену для литовских потребителей — по итогам 2017 года — около 640 евро за 1 тысячу кубометров.

Вот такие результаты несложного анализа, основанного на технологических особенностях сжижения природного газа и на правилах торговли СПГ, существующих в США. Можно уложиться в несколько слов: дорого и нестабильно. Но, как ни удивительно, здесь имеется скрытая причина упорной борьбы литовского руководства против строительства "Северного потока—2", но об этом – в следующий раз.

Вот еще сезон не начался, еще снег на полях, а ты уже начал отдавать свой урожай своему государству — закупать топливо, которое почти полностью состоит из налогов, семена и удобрения, в которых этих налогов — больше половины, платить зарплату бухгалтерам-кладовщикам-механизаторам, отстегивая на каждые выплаченные 100 евро работникам 80 евро ему, родимому, ну и, конечно же, авансовый налог на прибыль — а как же без него?
Потом, начиная с посевной, твои затраты на любимое государство только увеличиваются, потому что это со мной можно договориться, что зарплату я получу после того, как ты продашь урожай, а с государством — хрен договоришься, государству вынь да положь, и не после продажи урожая, а после того, как оно, государство, решило, что пора...
Понимая, что концы с концами не сходятся, и до урожая ты идешь в банк, опять платя — и эмиссионную ренту, и налоги, забитые в структуре кредита.
Но вот таки все собрано, почищено, перебрано, уложено в закрома, и вот тут начинается главное.
А если точнее — Главный Грабеж, ибо собрать урожай и продать его, то есть монетизировать — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Сколько, сосед, тебе платят сетевики-бралюкасы? Один евро с условием расчетов к Новому году.
А сами продают за сколько? За 7-11? Разница — по-честному, правильно?
И не надо только про «а государство тут при чем?» Именно государство создало (и совсем не бескорыстно) систему, при которой именно так распределяются доходы между производителями и посредниками, одним из которых как раз государство и является.

Итого, если мы посчитаем, сколько ты, сосед, отдал барину и его абрекам и кунакам государству и его финансистам и посредникам, а сколько оставил себе, то окажется, что:
из 365 дней ты 300 дней пахал на других, создавая рабочие места банкирам, посредникам, энергетикам, чиновникам, попутно платя с каждого чиха налоги, и только 65 дней на себя.
И до Екатерины II, ограничившей барщину тремя днями в неделю, и уж тем более до пушкинского Онегина, того самого, который «ярмо он барщины старинной оброком легким заменил» — тебе, сосед, и мне — как до Юпитера.
А знаешь, почему? Да потому, что твое государство, сосед, несмотря на все национальные и националистические ужимки, не совсем твое.
А правильнее сказать — совсем не твое.
Ну вот давай посчитаем.

Крупнейшие землевладельцы Латвии:
19 000 Га и 2300 Га латвийской земли владеет шведская фирма Bergvik Skog AB.
12 000 Га — шведская SPP Livforsakring AB и норвежская Storeband Livsforsikring AS.
5500 Га — принадлежат американской Phemus Corporation.
5000 Га — датской Kurland ApS.
3000 Га — гражданин Ирландии Тимоти Джозеф Келли.
Еще 3000 Га — шведский Skogssallsapet.
2600 Га — гражданин Германии Friedrich Haase.
Лес распределен между скандинавами (например: 100 000 Га — шведская фирма Bergvik Skog AB, 38 000 Га — норвежская Foran Real Estate) и американцами — 12 000 га — Phemus Corporation.
Монополист на рынке производства куриного мяса — АО Putnu fabrika Ķekava — принадлежит литовскому концерну Linas Argo Group.
Крупнейший в Латвии Рижский молочный комбинат — это Danone-Unimilk.
Рижский мясокомбинат — это эстонский Rakvere Lihakombinat.
Практически вся выпечка хлеба — это тоже иностранцы:
Rīgas dzirnavnieks — литовский Malsena Plius.
Hanzas maiznīca — финский Vaasan&Vaasan.
Fazer maiznīca — также из Финляндии Fazer Bakeries.

Такое впечатление, что они не читали знаменитый афоризм Уильяма Пита Амхерста: «Есть три легких способа разориться: самый быстрый из них — скачки, самый приятный — женщины, а самый надежный — сельское хозяйство».
И даже президентов и министров нам доставляют импортных. А значит, твоя (и моя) барщина будет увеличиваться, и тут поможет или смена территории (куда наше государство нас постоянно и настойчиво подталкивает), или смена самого государства.
Хотя думаю, что государство менять будут уже другие — их как раз начинают доставлять в соответствии с квотами ЕС.