Несколько слов о текущем положении вещей. Занимательная экономика.
Современная экономика, построенная на модели, предложенной Кейнсом, представляет собой экономику, базирующуюся на кредите. Если же взглянуть на кредит немного с иных позиций, то с тем же успехом его можно назвать долгом. Всё зависит от точки зрения. В современных условиях размеры накопленного долга стали столь велики, что должники оказались не в состоянии расплатиться по нему. Причём сложилось такое положение, когда все должны всем, ну, или почти всем. Дело дошло до того, что каждый новый, скажем, доллар кредита не столько решает возникшие проблемы, сколько усугубляет их.
Разговоры об общем улучшении экономической ситуации - штука, конечно, хорошая, как и мина при плохой игре. Но любая экономика в целом состоит из отдельных людей. Поэтому бывает чрезвычайно интересно посмотреть на то, как себя чувствует самый обычный, среднестатистический человек. Если его экономическое положение улучшается, то, значит, то же самое происходит и в экономике в целом. Поскольку данные за 2009 год пока отсутствуют, придётся использовать цифры, относящиеся к 2008 году.
В том году совокупный доход средней американской семьи составлял 50300 долларов. Под такой семьей обычно понимаются муж с женой и двое детей. Допускается, что зарабатывает деньги и платит налоги лишь глава семейства. В этом случае налоговые платежи равны 4100 долларам в год. Несмотря на несколько упрощенный подход, это хорошая модель для оценки реального положения вещей в средней американской семье.
Если считать, что человек получает деньги за свою работу каждые две недели, то разовая выплата оказывается равной 1730 долларам, а в месяц он получает 3460 долларов. Эти деньги семья может потратить на свою жизнь.
Самые существенные выплаты для американца - это оплата процентов по ипотеке. При средней цене дома в 2008 году в 225000 долларов и первоначальном платеже в 20% это значит, что у них есть ипотечный кредит на 180000 долларов. Следует отметить, что первоначальный платеж в 20% считается нормой в различных исследованиях, хотя это в реальной жизни и маловероятно. Исходя из срока кредита в 30 лет и процентной ставки по нему в 5,5%, ежемесячный платеж составляет приблизительно 1022 доллара.
Второй по степени расходов статьей можно считать расходы на питание. По данным Министерства сельского хозяйства США расходы семьи из четырех человек на еду находились в диапазоне 512 - 986 долларов. Всё зависело от подхода к этому вопросу. Чем свободнее семья тратила деньги на продовольствие, тем выше соответственно были затраты. Но для простоты можно взять среднее значение в 750 долларов.
Следующая статья расходов - транспорт. Нужно ездить на работу, за покупками и так далее. Поскольку у среднего американца есть семья, то и машина у него соответствующая, вмещающая всех его домочадцев. По данным Американской автомобильной ассоциации, в 2008 году средние затраты на милю, включающие средний расход топлива, износ шин, техническое обслуживание, страховку и так далее, а также процентные выплаты по кредиту за машину, для такого автомобиля составляли 0,57 доллара. При среднем пробеге в пятнадцать тысяч миль это выливается в 8550 долларов в год или 712 долларов в месяц. И это при том, что в данном расчетном варианте семья пользуется всего лишь одной машиной.
Затем семье необходимо электричество для освещения, отопления и кондиционирования дома. В среднем американская семья тратит на эти цели 920 кВт-часов электроэнергии, что выливается в 101,2 доллара расходов в месяц.
Если предположить, что у семьи есть медицинская страховка, то в феврале 2008 года она, вероятно, обошлась бы им в 369 долларов. На самом деле крайне сложно оценить данный параметр из-за слишком широкого спектра различных страховых программ, планов и так далее.
Если вычесть все эти расходы из получаемого ежемесячного дохода, то количество свободных средств сокращается буквально до 508 долларов. Однако есть еще разнообразные расходы на телефон, интернет, кабельное телевидение, одежду и так далее, что еще больше урезает свободный остаток средств. И в итоге получается, что возможно у семьи на конец месяца останется свободными где-то 100-200 долларов.
Это достаточно оптимистичная картина, поскольку она не предусматривает никаких дополнительных процентных выплат по кредитам, например, за телевизор или бытовую технику, мебель и тому подобное. В ней нет процентных выплат по кредитным карточкам, нет никаких выплат по студенческим кредитам и так далее. Помимо этого семья внесла 20% при покупке дома и не переплачивает процентов за свое жилье по ипотечному кредиту. У них всего одна машина, и они проезжают в год не более пятнадцати тысяч миль. Они жёстко отслеживают свои расходы на электроэнергию, питание, телевидение, интернет и так далее. Они платят за медицинскую страховку, но у них нет никаких дополнительных медицинских расходов, что с учетом двух детей представляется маловероятным. Они вообще не едят в ресторанах, у них нет домашних животных, они никуда не ездят в отпуск, не ходят в кино и не балуют своих детей игрушками, всякими электронными штучками и так далее.
Такой чрезвычайно консервативный подход к своим расходам, в принципе, возможен. Чисто теоретически, по крайней мере. Хотя в реальной жизни это представляется крайне сомнительным. И даже при таком режиме крайней экономии у семьи остается всего 100-200 долларов в месяц, которые они могут куда-то потратить.
Если же хотя бы одна из статей расходов оказывается больше, то получается, что семье в месяц просто не будет хватать денег на жизнь. И так каждый месяц.
То есть сложилась ситуация, что даже если семья будет максимально внимательно и осторожно тратить свои деньги, то и в этом случае ей практически не удастся обойтись зарабатываемыми ею средствами, не влезая во все новые и новые кредиты и долги или не расходуя имевшиеся у нее накопления. Стоимость жизни оказывается слишком высокой относительно доходов средней семьи.
Поэтому говорить о том, что экономика США начала восстанавливаться, что ситуация стала улучшаться и тому подобное, представляется банальным обманом. С учетом такого положения вещей в американской экономике просто не может быть устойчивого восстановления.
Невозможно решить проблему долга, занимая ещё больше. Даже если в качестве заемщика выступает правительство страны. Когда заимствования частного сектора становятся чрезмерными, по сути, он потребляет ресурсы, которые не может себе позволить. Вдобавок к этому он даёт ложный сигнал производителям, убеждая их в том, что у них есть реальные потребители их товаров. В реальности же получается, что есть лишь люди с претензиями на то, что их покупательная способность выше, чем на самом деле. И когда кредит заканчивается, эти покупатели исчезают, оставляя промышленность с излишками производственных мощностей, а торговцев с избыточными и незанятыми торговыми площадями.
Правительство также может идти по аналогичному пути, используя ресурсы, которое оно не может себе позволить, и направить их туда, где они не принесут никакой пользы для общества. Хуже того. Такие шаги создают цифры дутого валового внутреннего продукта, поскольку неизвестно существует или не существует реальный спрос на эти продукты. Для экономистов такие цифры выглядят как настоящий спрос. В конце концов, ведь люди же зарабатывают и тратят деньги в результате этого процесса. Не очень, однако, понятно, насколько улучшится жизнь общества в целом, если оно произвёдет какое-нибудь бешено дорогое оборудование лишь для того, чтобы отправить его куда-то в забытый богом угол и там бросить? Или нанять несколько тысяч бюрократов, чтобы они в стараниях себя чем-то занять и оправдать своё существование загружали себя и других написанием никому не нужных бумажек, справок, отчетов и тому подобного мусора? Разве от этого обществу в целом будет лучше? Разве оно станет богаче?
В частном секторе экономики люди всегда допускают ошибки. Это нормально. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Они покупают вещи, которые им в реальности не нужны, на деньги, которых у них в действительности нет. Затем они платят за это.
В общественном секторе экономики люди тоже всегда делают ошибки. Отличие лишь в том, что человек, который допускает эти ошибки, и тот, кто реально за них платит, это разные люди, поэтому у первого нет особой необходимости даже признавать допущенный просчёт, не говоря уж о том, чтобы его исправлять. Наоборот. Здесь люди получают награды за свои неудачи и ошибки. Причём чем хуже ситуация становится, тем больше денег направляется в этот сектор.
Яркий пример - автомобильная промышленность. Достаточно посмотреть на Детройт в США... или на Тольятти в России.
Политики оказались загнанными в угол в результате своих же действий. Поскольку США захлёбываются в долге, причём на всех уровнях - федеральном, штатов, корпоративном и частном, повышение процентных ставок представляется просто немыслимым, поскольку вызовет немедленную экономическую катастрофу. Тем не менее, существует лишь два выхода из сложившейся ситуации: поднять процентные ставки и привести к краху экономику страны или оставить процентные ставки на том же самом низком уровне и наблюдать за крахом валюты и рынка казначейских облигаций.
И тот, и другой путь представляются одинаково жуткими для дальнейшего развития ситуации, поэтому власти используют единственную остающуюся у них возможность. Они стараются максимально оттянуть время неизбежной расплаты. Всё это сопровождается широкомасштабным жульничеством в бухгалтерском учёте, попытках представить в более благопристойном виде весь ужас текущей ситуации и отчаянных действиях в стремлении подтолкнуть вверх рынок казначейских облигаций путём широкомасштабной монетизации. И всё это делается в надежде, что иностранцы этого либо не заметят, либо окажутся не в состоянии сложить два и два. Монетизация требует широкомасштабного выпуска денег, что само по себе носит высоко инфляционный характер. Это безответственная попытка не дать накапливающимся за последние годы дефляционным силам выполнить свою хоть и драматичную, но абсолютно необходимую работу по очистке экономики.
Во всём этом деле есть момент неопределенности, заключающийся в том, что неизвестно, когда власти окончательно потеряют контроль. Он и так уже в значительной степени потерян, а власти лишь слабо реагируют на происходящие события. Они выбрали путь инфляции и гиперинфляции, поскольку он лучше всего позволяет им выиграть время и держать процентные ставки на минимально низком уровне максимально возможное время. Если они этот контроль окончательно потеряют, то уже рынок решит, что пришло время мировым процентным ставкам занять свой объективный, а не искусственно удерживаемый уровень, и произойдёт их существенный рост, то в мировой экономике начнутся серьезные потрясения.
Правительство может заставить цены снижаться. Но лишь на некоторое время. И только до определенного уровня. Их невозможно сделать меньше, чем производственные затраты на изготовление того или иного вида товара, без каких-либо государственных субсидий или вливания денег властями. А их в свою очередь надо где-то взять, причём больше, чем необходимо закачать непосредственно в конкретное производство. Затраты на управление, знаете ли. Особенно ярко это может проявиться в сфере обеспечения населения продовольствием, например, в выпечке хлеба.
Поскольку доходы населения падают, и некоторые не могут много тратить, то это уменьшает спрос на хлеб. В то же время пекарни не имеют возможности снизить свои цены до такого уровня, чтобы предложение обеспечивало баланс со спросом, поскольку существует масса законодательных ограничений вроде минимального уровня заработной платы и иных ценовых факторов, которые удерживают цену хлеба на высоком уровне. Поэтому подавляющее большинство законов и ограничений в финансовой сфере приводит лишь к одному - удорожанию товаров для конечных потребителей, то есть для населения.
Здесь можно напомнить известную басню И.А.Крылова "Квартет".
"Проказница-Мартышка,
Осел,
Козел
Да косолапый Мишка
Затеяли сыграть Квартет.
Достали нот, баса, альта, две скрипки
И сели на лужок под липки -
Пленять своим искусством свет.
Ударили в смычки, дерут, а толку нет.
"Стой, братцы, стой! - кричит Мартышка. - Погодите!
Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.
Ты с басом, Мишенька, садись против альта,
Я, прима, сяду против вторы;
Тогда пойдет уж музыка не та:
У нас запляшут лес и горы!"
Расселись, начали Квартет;
Он все-таки на лад нейдет.
"Постойте ж, я сыскал секрет, -
Кричит Осел, - мы, верно, уж поладим,
Коль рядом сядем".
Послушались Осла: уселись чинно в ряд,
А все-таки Квартет нейдет на лад.
Вот пуще прежнего пошли у них разборы
И споры,
Кому и как сидеть.
Случилось Соловью на шум их прилететь.
Тут с просьбой все к нему, чтоб их решать сомненье:
"Пожалуй, - говорят, - возьми на час терпенье,
Чтобы Квартет в порядок наш привесть:
И ноты есть у нас, и инструменты есть;
Скажи лишь, как нам сесть!" -
"Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье
И уши ваших понежней, -
Им отвечает Соловей. -
А вы, друзья, как ни садитесь,
Все в музыканты не годитесь".
Именно такое положение вещей можно наблюдать и в экономике ведущих мировых держав конца первого десятилетия XXI века. Ошибки правительств ведущих экономических стран становятся хроническими и вечными. Разнообразные и зачастую различные и противоположные интересы всяческих группировок и кланов внутри правительств и парламентов стран ведут ко всё более неэффективному расходованию постоянно уменьшающихся в результате экономического кризиса реальных финансовых и материальных ресурсов. Бессмысленные программы и бесполезные производства не могут быть закрыты, потому что будут потеряны рабочие места, и многие останутся без работы. Вечные войны. Создание всё новых и новых различных агентств, департаментов, комиссий. Бюро по контролю того, управление по надзору за бюро по контролю, министерство по контролю управления по надзору над бюро по контролю... И так далее, и тому подобное. Всё больше и больше паразитов и всё меньше и меньше настоящих трудящихся, производящих реальные ценности и богатство для общества. Проблема в том, что паразиты не способны приносить процветание. Они лишь расходуют ограниченные ресурсы, которыми располагает общество, перераспределяя их в свою пользу и тем всё больше убивая реальную экономику.
Даже в частном секторе есть немало паразитов, но все они независимо от цвета или оттенка выступают под одним и тем же лозунгом - взять что-то у кого-то ещё, не прилагая для этого труда.
И это шоу будет продолжаться до тех пор, пока всё не рухнет.
О грабеже.
Тяжело было Остапу Бендеру. Он знал всего лишь
четыреста сравнительно честных способов отъёма
денег у граждан. Современным властям легче.
И способов больше и честностью не заморачиваются...
Поскольку речь у нас зашла о паразитизме в экономике, есть смысл остановиться и на таком экономическом понятии, как грабеж. На первый взгляд может сложиться впечатление, что грабеж не имеет прямого отношения к экономике. По крайней мере в институтах этот аспект почему-то обычно обходят стороной. Обычно термин "грабеж" воспринимается в довольно узком смысле этого слова. В данном случае он будет рассматриваться максимально широко с экономической точки зрения, поскольку включает в себя такие частные случаи, как мошенничество, обман, разбой, войну и так далее.
Грабеж состоит в том, что свобода обмена запрещается посредством силы или обмана с целью получить бесплатно товар или услугу, не оказывая ее взаимно.
В мире, где подавляющее большинство людей стремится создавать своё и общественное богатство с помощью производительного труда, существует узкая группа конкретных физических лиц, которые рассматривают богатство, как возможность за чужой счёт получить ценности, созданные трудом других людей. Это достигается различными путями, наиболее известными из которых являются мошенничество и грабеж. Для этого у этих людей существует лишь два инструмента - сила и хитрость.
Одновременно с этим подавляющее большинство населения, живущее своим собственным трудом, кровно заинтересовано сохранить то, что было ими создано и приобретено. Для этого они должны быть способны на это и знать, как это сделать. Поэтому знания и просвещение, а также сила и мужество - это те две силы, которые обычный человек может противопоставить силе и хитрости злоумышленников.
По мере развития общества произошло одно существенное изменение. Раньше грабеж был грубым и прямолинейным насилием, о котором все знали. Теперь происходит обворовывание с помощью обмана и мошенничества. Поэтому в современном мире людей вводят в заблуждение, убеждая их в том, что их обирают ради их собственного блага, заставляя принимать в обмен на их собственность некие иллюзорные, воображаемые услуги. Именно такое постоянное стремление одних членов общества жить за счёт других и не позволяет общественному устройству общества достичь совершенства.
Когда мошенничество и грабеж становятся нормой и образом жизни определенной группы людей, живущей в обществе, то со временем они создают некую правовую систему, оправдывающую такую деятельность и придающую ей внешнюю видимость законности. Можно попытаться перечислить основные виды существующего грабежа населения.
Первый, это банальное воровство. Люди, шарящие по чужим карманам, сумкам и квартирам, однозначно осуждаются обществом, а государство по мере своих возможностей пресекает с помощью полиции, судов и тюрем деятельность этих пусть и высококвалифицированных и профессиональных, но всё же дилетантов от грабежа.
Второй, это монополия. С одной стороны, в ней работает объективный экономический закон общества, когда услуга или товар обмениваются на другие товары или услуги. Однако при этом имеет место и элемент насилия в переговорах, нарушающий баланс между получаемой и предоставляемой услугами.
Третий, это война. Когда богатства побежденного захватываются победителями. По крайней мере так бывало раньше, когда в мире существовали реальные твердые деньги. В современном мире бумажных денег это уже не столь однозначно, так как её результатом является взаимный проигрыш как победившего, так и проигравшего народов, поскольку любая война приводит лишь к увеличению совокупного долгового бремени общества перед банками.
И четвертый, последний по порядку, но отнюдь не по значимости, это церковь или теократия. Если рассматривать церковь как коммерческое предприятие, то она представляет из себя чрезвычайно интересную схему, которую вкратце можно охарактеризовать как, "чем больше ты даешь мне, тем больше вероятность того, что я договорюсь, чтобы тебе открыли ворота в рай, а если нет, то исключительно в ад". Причём ты отдаешь мне свои деньги и богатства сейчас, а моя услуга... это уже потом, после твоей смерти. Классный бизнес. И, как сказал один из священников, брэнд солидный, две тысячи лет на рынке. Насилия вроде бы нет, но обман присутствует в полной мере, и об этом мы поговорим чуть ниже.
В любом грабеже заложен зародыш саморазрушения. Причём в истории было лишь несколько моментов, когда большинство грабило меньшинство. В общем же случае процесс разграбления меньшинства прекращался бы крайне быстро лишь потому, что большинству через какое-то короткое время просто становилось нечего грабить. Поэтому обычно происходит всё наоборот и от грабежа страдает подавляющее большинство населения. Это может происходить в течение длительного времени, но грабеж всегда обречен на бесславный конец.
Если он осуществлялся с помощью насилия, то рано или поздно сила всегда оказывается на стороне большинства, если с помощью обмана, то разум и здравый смысл людей неизбежно разоблачат его. Рано или поздно.
В отличие от труда при грабеже или насильственном перераспределении собственности общественное богатство не создается. Напротив. Оно теряется. В этом затраты на перераспределение похожи на силу трения в физике. В обоих случаях происходит потеря энергии. Чем больше и чаще происходит передел общественного богатства, тем меньше его в конечном итоге остается для общества в целом. Если бы этого не было, то грабеж мог происходить вечно. В реальности, даже самые тупые грабители со временем начинают понимать, что богатств в результате уже не остается, и грабить становится просто нечего. Возникает ситуация, когда грабитель осознает, что в результате своих действий он сам становится беднее, чем если бы он оставался честным человеком. Выгода от грабежа исчезает полностью.
Одним из частных случаев грабежа является мошенничество и обман. Предлагаю рассмотреть их на конкретном примере.
Церковь, как бизнес-модель.
Для начала давайте попробуем оценить, что представляет собой обман. Можно сказать, что это злоупотребление интеллектом.
Обман со стороны мошенника или грабителя обусловливается доверчивостью того, кого обманывают, а единственным средством борьбы против этого могут быть только знания и истина. То есть, распространение знаний и повышение общеобразовательного уровня общества подрывает самую основу для возможностей грабежа подобного рода.
Самым ярким примером такого рода деятельности является церковь и предложенная ею схема обмана.
Эта схема побуждает людей отдавать реальные ценности - деньги, пищу, одежду, предметы роскоши, влияние и власть в обмен на воображаемые услуги.
В обычных условиях, если один говорит другому, что готов оказать ему какую-то услугу или поставить товар, то он должен выполнить свои обязательства. Иначе очень скоро контрагент все поймет, обман будет разоблачен, а последствия могут быть самыми разнообразными и зависеть от того, кому и что пообещали.
Но можно и изменить формулировку, сказав, что в обмен на твои мелкие и ничтожные ограниченные услуги в этой жизни тебе будут предоставлены мною множество услуг, просто огромное их количество и практически на неограниченно долгое время... но не здесь, а в мире ином. Можно существенно подкрепить свою позицию, заявив, что лишь я - посредник между Богом и человеком, и только от меня зависит, будешь ли ты в вечной жизни счастлив или нет. Если человек верит таким заявлениям, то он полностью во власти того, кто так заявляет.
Данный вид мошенничества существует с незапамятных времен. Наверное, с того самого момента, как возникла религия. Прекрасно известно, какую власть с помощью такой методики сконцентрировали в своих руках египетские жрецы.
Подход мошенников хорошо понятен. Более того. С большой степенью вероятности, практически любой человек, оказавшийся на их месте, поступил бы также. Это объективная реальность с экономической точки зрения.
Оказавшись среди невежественных людей и имея возможность с помощью необычных и на их взгляд чудесных действий представить себя сверхъестественным существом, было бы вполне логично воспользоваться таким положением вещей. Это позволило бы с легкостью провозгласить себя посланником бога, который наделил меня властью полностью управлять судьбами людей, а то и самим богом, чтобы поклонялись лично тебе, хотя подобное заявление может быть сопряжено с определенными неудобствами. Поэтому посланник или полномочный представитель бога на Земле - это все-таки лучше. Особенно если и когда соврешнно нет никакого желания работать, но при этом хочется быть богатым и уважаемым членом общества, которого все остальные его члены кормят и снабжают всем необходимым.
Для того, чтобы на корню пресечь любое инакомыслие, одной из первоочередных задач стало бы введение для рядовых членов общества определенных ограничений. Проверку любых заявлений о собственной приближенности к богу следовало бы категорически запретить. Самым опасным врагом такой схемы был бы разум и здравый смысл, поэтому целесообразно было бы вообще запретить ими пользоваться, по крайней мере на эту тему. Задавать любые вопросы об этом и уж тем более отвечать на них, даже думать в этом направлении было бы просто запрщено, причем такие действия необходимо было бы отнести не просто к разряду непростительных преступлений, а объявить их святотатством. Дополнительно обезопасить себя можно было бы каким-нибудь серьезным аргументом вроде смертной казни за подобные действия. Подобная совокупность мер наилучшим образом гарантировала бы безопасность мошенников и предотвращала их разоблачение. Это была бы своеобразная основная линия обороны.
Как известно, оборонительные мероприятия должны вестись постоянно, насколько это позволяет время и ситуация. Поэтому помимо этой основной линии обороны необходим и более широкий внешний рубеж. В качестве дополнительных мер защиты желательно иметь монополию на знания и науки, чтобы они были доступны лишь организаторам схемы и их сообщникам, но никогда не проникали в широкие массы. По крайней мере, глубоко. Для этого можно было бы объявить любую науку священной, а посвященные использовали бы для обмена информацией какой-нибудь мертвый язык типа латыни или иероглифов. Также необходимо контролировать, что думают обычные люди, поэтому требуется структура или механизм вроде церкви и исповеди, позволяющие иметь доступ к самым сокровенным мыслям и настроениям каждого отдельно взятого человека. Причем исповедь должна быть абсолютно откровенной, иначе вечного спасения тебе никогда не дождаться.
Для повышения влияния и авторитета среди простого народа можно и, наверное, желательно удовлетворять и какие-то насущные потребности населения. Пропаганда определенных моральных принципов и предоставление базового образования при монопольным контроле над ним позволяет правильным и желательным для организатора схемы образом формировать общественное мнение и направлять умы подконтрольного народа.
Образование желательно сделать максимально ограниченным. Оно должно давать возможность простым людям иметь самые базовые знания по арифметике и грамотности, чтобы они могли выполнять какие-то базовые виды работ, но не более того. В качестве такого естественного экономического ограничителя можно ввести плату за образование. Скажем, арифметика и родной язык в пределах 3-4 классов образования бесплатно, а за все остальные учебные предметы брать деньги. Причем столько, чтобы обычный труженик, имеющий среднюю заработную плату, не мог позволить своим детям дать нормальное образование. Ах, да. Мы забыли ещё пару предметов, которые должны быть в школах совершенно бесплатными - физкультуру и закон божий. Создаваемый по такой методике новый человек должен быть здоровым и сильным, чтобы он хорошо работал, когда к этому придет время, и был бы правильным образом идеологически подготовлен, чтобы чтил церковь и светскую власть и знал, что его тяжкий труд и подчинение предопределены богом.
Неразрывная связь между нравственностью и авторитетом как непосредственно самого организатора схемы, так и созданного им института, также совершенно необходима. Причем народ должен быть искренне убежден и верить в то, что одного без другого не может существовать. Должна быть создана такая общественная атмосфера, что если кто-либо и рискнет поставить под сомнение запрещенный вопрос, то все общество, испытав невероятное потрясение и шок, обрушит весь свой гнев на безрассудного реформатора, не позволяя ему подрывать устои.
В случае удачной реализации подобного проекта люди оказываются в гораздо большей степени рабами организатора этой схемы, чем если бы были его настоящими рабами. Те проклинают свой гнёт и оковы и пытаются их сбросить, а эти бы их благословляли, и всеми силами сами пытались бы не допустить того, чтобы их сбросить. Они - рабы, не понимая и не осознавая этого. Рабское клеймо стоит не на их лбу, а в их сознании и сердцах.
Когда такая структура несправедливости уже существует, то подточить и окончательно разрушить её может лишь общественное мнение, опирающееся на знания и здравый смысл населения. Ну, и конечно время.
Современному человеку с его доступом к разнообразным средствам массовой информации, интернету, книгам и газетам достаточно несложно оценить, являются ли люди жертвами такого церковного обмана. Главное подходить к этому с трезвой головой.
Достаточно лишь проанализировать религию и поведение священников и посмотреть, являются ли священники орудием религии или же религия используется священниками в качестве экономического инструмента для личного обогащения.
Если священник - орудие религии, и его единственной целью и помыслом является распространение в обществе нравственных принципов и идеалов, то его жизнь должна напоминать божественный образец. Он проповедует свободу и равенство людей, мир и братство между народами, сопротивляется искушениям мирской власти, поскольку не хочет иметь каких-либо связей с тем, что в первую очередь нуждается в ограничении. Он будет человеком из народа, добрым и хорошим советчиком и утешителем, человеком, мнение которого уважают, и человеком, послушным божественным заповедям.
В противном же случае священник будет относиться к религии, как к инструменту, который можно по-разному использовать для получения максимальной выгоды для себя лично. Будет увеличиваться число запретных тем и книг. Свои нравственные принципы будут подгоняться под изменяющиеся времена, людей и обстоятельства. Народ будут запугивать разными заученными словами, потерявшими всякий смысл и ставшими бессодержательными условностями. Торговля реликвиями также будет представлять собой неплохую статью доходов, правда необходимо при этом следить, чтобы не пошатнуть веру людей в их святость. Будут приниматься меры, чтобы по мере роста проницательности людей, менее очевидным для них было церковное торгашество. Такой священник участвовал бы в любых крупных и мелких интригах и всегда был бы на стороне тех, кто находится сейчас у власти, но лишь при одном условии, чтобы и власть поддерживала его и принимала его сторону. А поскольку столько усилий направлено на эту цель, а эта цель, согласно нашему предположению, не может быть ни чем иным, как властью и богатством, решающим доказательством того, что люди стали жертвой обмана, является богатство и могущество церкви и каждого конкретного священника.
Достаточно лишь немного послушать средства массовой информации и сообщения о передаче со стороны светских властей все новых и новых бывших храмов и монастырей в руки церкви, разнообразных церковных ценностей из музеев в действующие приходы, достаточно посмотреть на иерархов церкви, увешанных, как новогодние елки, драгоценными панагиями и крестами, на их драгоценные одеяния и роскошные лимузины, чтобы нормальному человеку, обладающему здравым смыслом, стало сразу понятно, с кем он вынужден иметь дело. Если же к этому добавить торговлю табаком и спиртным, предметами культа и иконами, откровенное насилие, которое скрывается под обетами молчания и покрывается на самом высоком уровне, то становится понятно, что именно представляют из себя эти люди, и насколько правильно они представляют бога на земле.
Именно его именем прикрывались все те, кто приносил человеческие жертвы, будь то ацтеки в Южной Америке или святая инквизиция по всему земному шару. Как писал по этому поводу Я.Гашек "Великая бойня - мировая война - также не обошлась без благословения священников. Полковые священники всех армий молились и служили обедни за победу тех, у кого стояли на содержании. ...
Ничего не изменилось с той поры, как разбойник Войтех, прозванный "святым", истреблял прибалтийских славян с мечом в одной руке и с крестом - в другой.
Во всей Европе люди, будто скот, шли на бойню, куда их рядом с мясниками - императорами, королями, президентами и другими владыками и полководцами гнали священнослужители всех вероисповеданий, благословляя их и принуждая к ложной присяге:
"На суше, в воздухе, на море..." и т. д."
Степень распространенности этого вида мошенничества и грабежа обратно пропорциональна проницательности людей, поэтому они могут распространиться лишь настолько широко, насколько им это позволяют. Конечно, и среди подобной публики можно иногда встретить благородных священников-подвижников, но это бывает редко. Количество мошенников и грабителей подчиняется объективным законам природы. Их число растет с увеличением питательной среды или средств к существованию, и в качестве этого выступает доверчивость их жертв и готовность добровольно отдавать часть своего богатства мошенникам. И единственными видами противоядия от них являются образование, знания, здравый смысл, и опирающееся на них общественное мнение.
О государстве и правительстве в экономике.
Государство и правительство ничего не производят. Единственное, что они могут сделать полезного для общества, это оказывать ему некие услуги. Злоупотребления в этой сфере предоставляют столь гигантскую сферу для мошенничества и грабежа, что можно лишь мельком остановиться на них.
В современном обществе существуют определенные общие и повсеместные потребности, для удовлетворения которых население прибегает к услугам правительства. В частности, это потребность в обеспечении внутренней и внешней безопасности определенного сообщества. Люди соглашаются платить налоги, чтобы таким образом оплачивать усилия тех, кто оказывает услуги по обеспечению общественной безопасности.
Это вполне нормальные экономические взаимоотношения. Сущность сделки не изменилась. Есть лишь одна проблема - с оплатой. В обычных сделках каждый человек сам судит о пользе услуги, которую он получает или оказывает. У участников любой сделки всегда существует возможность отказаться от обмена или осуществить его где-то в другом месте. То есть, обе стороны заключают и осуществляют добровольную, взаимовыгодную и полезную обеим сторонам сделку. Это нормальный более или менее свободный рынок.
Когда дело касается государства, то картина коренным образом меняется. Независимо от того, нужны ли нам услуги определенного рода или нет, и/или от их качества, население страны вынуждено принимать их в том виде, в каком их предлагает государство, и платить за них ту цену, которую оно требует. По ряду услуг государство выступает никем иным, как монополистом, со всеми негативными для этого термина последствиями.
Люди обычно склонны преувеличивать оказываемые ими услуги и преуменьшать услуги, получаемые взамен, но рыночная цена, получаемая в процессе переговоров продавца и покупателя, является тем инструментом, который стабилизирует рынок и весь процесс обмена товарами и услугами. В сделках с правительством этот инструмент полностью отсутствует.
Но любое государство в конечном итоге состоит из отдельных конкретных физических лиц. Поэтому их действия подчиняются универсальному стремлению нам гораздо больше услуг, чем нам требуется, и по тем ценам, которые они считают правильными. Для этого власти пытаются убедить или заставить нас принять за истинную услугу то, что иногда и вовсе на нее не похоже. За услуги надо платить, а любая новая услуга государства или правительства - это повод потребовать у населения новых налогов.
Государство также расширяется по крайней мере пропорционально имеющимся средствам, поддерживающим его существование, и склонно тратить больше, чем имеет, а всё существование его в конечном счете поддерживается народным достоянием. Если народ, не умеет или не желает по тем или иным причинам ограничивать надлежащим образом сферу деятельности государства, то это ведёт к печальным последствиям для всего общества в целом. В результате исчезает частная предприимчивость, стремление что-либо делать самостоятельно, а это влечёт за собой потерю богатства, благосостояния и, в завершении всего, независимости. Именно такое положение вещей мы можем наблюдать в современной экономике. Деградация бизнеса и усиление и монополизация все новых сфер экономики государством.
Главной из всех услуг, которую общество требует от государства, является обеспечение безопасности. Для этого необходимо иметь такую силу, которая была бы способна побеждать внутренние и внешние силы, способные эту безопасность нарушить. С учетом склонности людей жить за счет других, наличие такой силы создает очевидную опасность и примеров этому множество на протяжении всей истории человечества от древних Ассирии и Вавилона и до современных США, Ирака и Афганистана.
В то же время современная концепция существенно изменилась и зачастую для оправдания увеличения расходов на оборону или внутреннюю безопасность правительствами используются различные террористические акты. Ими же оправдывается необходимость повышения военных затрат и ограничения свобод общества, хотя в реальности они свидетельствуют лишь о том, что уже выделенные обществом средства были либо неэффективно использованы правительством, либо просто разворованы, а распорядители этих средств потратили их недостаточно эффективно, чтобы обеспечить общественную безопасность.
Люди, входящие в правительства и находящиеся при власти, бывают сколь проницательны, столь же и беспринципны, а широкие слои народных масс не обладают достаточным опытом и знанием, чтобы распознать жульничество. Вот как характеризовал Ф.Бастиа такое положение вещей более полутораста лет назад:
"Первые отличаются особым умением вести дела. Они действуют методично, последовательно, по хорошо задуманному плану, постепенно совершенствуемому традицией и опытом. Они изучают характер людей и их страсти. Если, например, они заметят, что народ имеет склонность к войне, то стараются еще больше подогреть эту гибельную страсть. Посредством дипломатии они окружают народ опасностями, а потом, как и следует ожидать, требуют от него войск, арсеналов, крепостей. Хотя зачастую они даже могут не утруждать себя подобными требованиями, ибо все, что они желают иметь, им предлагается и так. Они только должны распределять должности, пенсии, продвижение по службе. Все это требует больших денег. Соответственно они вводят налоги и размещают займы.
Если народ отличается великодушием, правительство предлагает излечить все болезни человечества. Ему обещают возродить торговлю, привести в цветущее состояние земледелие, развить фабричную промышленность, покровительствовать литературе и искусствам, искоренять бедность и пр., и пр. Все, что нужно, - это создать дополнительно несколько новых государственных учреждений и содержать новых чиновников."
Главное здесь состоит в том, чтобы представить под видом необходимых услуг то, что в реальности дает больше власти в руки государства и ограничивает общественные свободы. В результате народ платит не за оказанные услуги, а за то, что его либо ограничивают, либо вообще лишают возможности получать их.
Правительство, достигая огромных, теряющих всякий смысл для общества масштабов, начинает поглощать половину, а то и больше национального дохода. Народ же не понимает происходящего и лишь удивляется тому, что его уровень жизни не повышается. И всё это несмотря на то, что население много работает и постоянно слышит о создании всё новых и вроде бы полезных учреждений, комиссий, департаментов и тому подобных структур, которые, по заверениям властей, должны делать жизнь обычного человека всё лучше и лучше.
Такое положение вещей будет продолжаться до тех пор, пока либо народ сам не осознает и не поймет свои настоящие выгоды, либо государственные структуры не достигнут таких размеров, что общество станет просто неспособно прокормить их, и произойдет экономический крах. В первом случае единственным средством для того, чтобы произошли перемены, может быть лишь просвещение общества, и это будет наиболее мягкий вариант. Во втором, экономические законы будут действовать самостоятельно, и люди будут выступать лишь как инструмент этих сил. При таком развитии событий всё будет происходить гораздо более жёстким и жестоким образом.
Для того, чтобы разбираться в происходящих в обществе процессах, и существуют общественные науки. И в первую очередь, экономика и политэкономия, как фундамент для понимания происходящего. Деньги и экономические процессы создают основу для уже иных общественно-политических событий, являющихся лишь отражением современного состояния дел в экономике. И чем лучше вы будете понимать и разбираться в этих науках, тем больше вероятность того, что вы будете предпринимать сознательные шаги по защите своего заработанного богатства, тем реальнее для вас будет возможность сохранить и повысить уровень собственного благосостояния на ближайшую разумную перспективу, что в современных условиях растущей в мировой экономике нестабильности может оказаться не только и не столько вопросом сохранения личного и семейного богатства, сколько вопросом выживания.
О налогах, как элементе экономики. Для чего нужны налоги в современном мире?
Вопрос о налогах практически так же стар, как и вся человеческая история. В зависимости от того, как люди относятся к истории, кто-то может считать, что первым о налогах говорит Пятикнижие Моисея, кто-то считает первоисточником шумерские таблички. Нас не особенно волнует, кто был первым, гораздо интереснее их суть и размеры. То, что сейчас называется налогами, в разные времена и в разных регионах также носило разное название. Если задуматься над их сутью, то нет принципиальной разницы в том, как назвать насильственное изъятие государством части собственности у обычного человека, поскольку государство практически не выполняет своих обязательств перед этим человеком, поэтому с той же легкостью современный политкорректный термин "налоги" можно заменить более традиционным для Руси словом "дань". Кстати, небезызвестный Фома Аквинский, один из наиболее известных теологов и ученых церкви, считал налоги узаконенной формой грабежа. О налогах, как о грабеже, мы ещё поговорим, а пока бросим беглый взгляд на их величину в древнем мире.
Если обратиться к Библии, а если точнее, то к Ветхому завету, как к более популярному и легкодоступному источнику по сравнению с шумерскими клинописными табличками, то там можно прочитать, что "и всякая десятина на земле из семени земли и из плодов дерева принадлежит Господу". Поскольку других налогов население тогда не платило, то можно отталкиваться от десяти процентов, как первоначальной ставки насильственных поборов в пользу конкретных физических лиц.
Вообще Моисей со своим братом, первосвященником Аароном, представляют собой великолепный пример сращивания государства и церкви или светской и духовной власти. Сначала произошло вынужденное бегство евреев из Египта после того, как по призыву Моисея они обворовали египтян, приютивших их предков во время голода. За этим последовало изъятие Моисеем у населения части украденного золота для изготовления ковчега завета, постоянный доступ к которому имели лишь он сам и его брат. И завершила всё финальная резня, устроенная Моисеем, спустившимся с горы после бесед с богом и узнавшим, что вверенное ему население вдруг возжелало изготовить золотого тельца и поклоняться ему. Золото, которое получил Аарон на создание этого идола, также каким-то дивным образом растворилось во мраке истории. Ведь Моисей тельца сжег, а пепел заставил выпить своих соплеменников-идолопоклонников. Раз телец превратился в пепел, значит, он не был сделан из золота, а лишь был позолоченным, а металл скорее всего остался у Аарона. Конечно, лучше всего всё делится на один, но и вариант, когда всё и так приходит в семью, тоже не столь уж плох. Сначала евреи по наущению Моисея ограбили египтян, с которыми вполне мирно жили долгие годы, а потом Моисей с Аароном, то есть веселая семейка пророка и первосвященника, грабанули уже своих соплеменников, а несогласных вырезали. Замечательный и очень показательный пример для населения и всех будущих правителей. По такой же схеме действовали многие их последователи.
Ну, да ладно. Это времена библейские. То ли было, то ли не было. Но уже в исторически документально зафиксированные времена выясняется также, что изначально, после их появления, налоги в том же Древнем Риме также не превышали 10%. Это был период бурного развития тогда ещё молодого государства. В период вершины своего могущества и захвата множества новых территорий налоговое бремя было полностью переложено на покоренные народы, а граждане Рима налоги не платили. Потом Рим превратился в империю, все стали платить налоги во всё более увеличивающихся размерах, и наряду с подрывом покупательной способности национальной валюты это привело к краху Западной Римской империи.
Конечно всё это лишь отдельные примеры, и какой-нибудь истинный патриот скажет, что нам этот прогнивший Запад, он для нас, россиян, не пример. Замечательно. В русской истории тоже есть аналогичные примеры.
После крещения Руси князь Владимир возвел в Киеве церковь святой Богородицы и дал ей десятину от всех доходов. Об этом есть сообщение в летописи. Первоначальная ставка налога также составляет 10% от всех полученных доходов. По мере развития государства начали появляться всё новые и новые налоги, усиливалась грызня между отдельными князьями-феодалами, и сложно сказать, чем бы всё это закончилось, если бы не случилось татаро-монгольское нашествие.
Если исходить из классической версии, предложенной и высочайше утвержденной Романовыми, то всё было плохо. Иноземные пришельцы угнетали местное население, требовали неимоверную по своим размерам дань и всячески пакостили.
Если же смотреть по, скажем так, финансовым результатам их деятельности, то получается какая-то странная картина. Кому-то могут нравиться или нет работы А.Т.Фоменко и Г.В.Носовского с их альтернативной версией истории, не о них сейчас речь.
Но есть несколько экономических фактов, от которых никуда не деться.
Во-первых, церковь с радостью приняла приход захватчиков и получила от них полную поддержку и одобрение, что позволило ей стать чрезвычайно богатой и влиятельной. Это позволяет сделать один из двух возможных выводов. Или церковь всегда готова к коллаборационизму, то есть сотрудничеству с оккупантами и иноземными агрессорами. Или церковь во времена татаро-монгольского нашествия сотрудничала с кем-то, кто врагом и оккупантом не был.
Во-вторых, походы татаро-монголов носили какой-то крайне избирательный характер. Тех грабили, а этих нет. Причём все их действия почему-то последовательно вели к упрочению и централизации власти, но не их, как было бы логично думать, а московского князя.
В-третьих, в войсках и походах этих татаро-монголов почему-то подавляющее большинство воинов при ближайшем рассмотрении оказывается русскими и представителями других народов Древней Руси, значительная доля которых к тому же ещё и православные. Стычки и военные действия между ордой и местными князьями скорее напоминают споры хозяйствующих субъектов, выливающиеся в драку своих на наших.
Ну, и, в-четвертых, чему же равнялась та огромная дань, которой захватчики обложили "покоренное" население? Оказывается, величина этой непомерной дани равнялась... правильно, десятине. То есть дань или налог на доход с местного населения в пользу антинародных татаро-монгольских угнетателей равнялся целым 10%.
Право слово, это был поистине какой-то беспредел и бессовестный грабёж, о котором нам с возмущением рассказывают старые и современные официальные историки. Полностью с ними согласен. Особенно, если сравнить его со скромными 13% подоходного налога современного россиянина, которые он должен платить государству за непонятно какие оказываемые им услуги. Про их качество вообще лучше молчать, поскольку таковое напрочь отсутствует.
Если бы дело ограничивалось только 13%, наверное, можно было бы и особенно не переживать. Как говорил в свое время один из американских президентов про кого-то из своих ставленников в одной из банановых латиноамериканских республик: "Конечно, он - мерзавец. Но это свой мерзавец." Но, как известно, аппетит приходит во время еды, а государству денег, отнятых у населения, всегда мало. Поэтому к 13% подоходного налога следует добавить ещё, как минимум, инфляцию. По официальным данным, в 2009 году рост инфляции был рекордно малым - всего или какие-то жалкие 8,8%. Несомненно, это огромное достижение. Хотя это значение представляется, мягко говоря, несколько оптимистичным. Все мы ходим в магазины и видим цены, но не будем спорить и используем эту одобренную правительством и государством цифру. Только эти две статьи официального отъёма денег у населения дают нам значение в 21,8% налогов или дани, которые простой народ вынужден отдавать властям. На этом дело не заканчивается. Ещё 10% государство забирает с человека, как с конечного потребителя, в виде налога на добавленную стоимость на продукты питания. Его всегда оплачивает конечный потребитель, а без еды прожить хотя и можно, но не долго. Помимо всего прочего этот налог - самый несправедливый из всех, которые может придумать государство, потому что его доля наиболее велика в бюджете самых низкоооплачиваемых слоев населения по сравнению с остальными слоями общества. С одеждой для взрослого человека он ещё больше - 18%. Таким образом, только по этим трем налогам оказывается, что каждый вынужден отдать государству от 31,8 до 39,8% полученного им дохода. И это не считая разнообразных акцизов, местных и косвенных налогов, вместе с которыми объёмы узаконенного государственного грабежа существенно превышают половину заработанных человеком денег.
У любого человека, даже не профессионального экономиста, а просто обладающего самым обычным здравым смыслом, может возникнуть вполне естественный вопрос: так когда экономические условия в стране были лучше, тогда, при татаро-монгольском иге, или сейчас, при всенародно избранном правительстве?
Собственно говоря, не удивительно, что после такого "ига" Русь была экономически развитой и сильной для своего времени державой. Если же абстрагироваться от того, было иго на Руси или нет, а посмотреть на постоянно повторяющуюся в различных странах, краях и весях величину налогов или дани в 10%, то складывается устойчивое впечатление, что на протяжении веков наши предки с высокой степенью точности экспериментально определили для себя тот максимально возможный уровень, который общество может отчислять на содержание государства без урона для своего поступательного развития.
Захватчики тоже не были дураками и прекрасно понимали, что при постепенном росте экономики захваченная территория станет богаче, и можно будет вывезти оттуда больше богатств в виде налогов и дани. Главное - удержать баланс. Не дать излишне богатеть, иначе могут стать слишком сильными и сбросить власть захватчиков, но и не перестараться с грабежом, чтобы местность и население не захирело, иначе ничего не получишь. Судя по всему, современных представителей власти ни в одной из стран современного мира история ничему не учит.
Вернемся в нашу современную действительность. Для этого, прежде всего откроем основной закон - Конституцию Российской Федерации - и в статье 57 прочитаем следующие слова: "Каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы." Кто после этого может сказать, что официальные документы - это скучно? Разберем эту, казалось бы, простую фразу несколько более подробно, ибо глубокий смысл доходит не сразу. Как вы считаете, слово "должен" является синонимом слова "обязан"? Думаю, что да. Поэтому фраза "Каждый должен платить законно установленные налоги и сборы" после замены одного слова на другое своего основного первоначального смысла не теряет. Ключевым в этой фразе, конечно, является слово "законно". Вот здесь-то и возникает первая проблема.
Как вы считаете, сколько законов было принято в России в 2009 году? Депутаты с гордостью отчитались о своих законотворческих достижениях, было принято более 500 законов. Если исходить из того, что в году пятьдесят рабочих недель по пять рабочих дней, то получаем всего двести пятьдесят рабочих дней, а на отдых бедным народным избранникам мы отвели всего лишь две недели. В реальной жизни это, конечно, не так. Они так устают на своих рабочих местах, что длительность их отдыха составляет сорок два дня. Для наших же прикидок и двести пятьдесят рабочих дней вполне сгодятся.
Исходя из этих цифр несложно получить, что депутаты при столь благоприятных для них условиях принимают в день буквально по два закона. Один закон - до обеда, второй - до окончания рабочего дня. Просто потрясающе. Какие умищи!!! Проблема лишь в том, что каждый закон - это минимум несколько десятков, а то и сотен страниц документов. Про проект бюджета и говорить не приходится, там их тысячи. Разделить же его надо правильно, чтобы всем хватило. Вот и получается, что даже прочитать все принимаемые законодательной ветвью власти законы тем, кто их принимает, физически невозможно, даже если бы они занимались только этим. С учетом того, что у каждого закона бывает три чтения, добавляется масса изменений, которые надо увязать с уже существующими реалиями, а это требует дополнительного времени. Но депутатам надо ещё и с трибуны повыступать, и себя порекламировать, и к этим, как бишь их... ах, ну, да, избирателям надо съездить, послушать их жалостливые прошения. И это помимо других, гораздо более важных и приятных дел. Вот и получается, что если они и читают законы, то лишь представляющие интерес лично для них и поддерживающих их групп, и которые готовят они сами или их сотрудники.
Совершенно справедливо то, что у любого депутата есть целая группа помощников или поддержки, которая берет на себя значительную, если не всю, часть черновой работы. Проблема лишь в том, что голосуют в парламенте и принимают законы не эти мало кому известные люди, а народный избранник, который не особенно разбирается в тонкостях каких-то отдельных законов или юридических формулировок, подготовленных для него и за него неизвестно кем. Ответственность же за это в конечном счете придется нести именно ему.
Каждая заинтересованная группа лиц, представленная в любом парламенте или конгрессе, отстаивает свои личные интересы и принимает соответствующие законы исключительно в свою пользу. Поэтому на свет и появляется вся эта масса бумаг, которая мало кому известна, но создает новые препятствия на пути нормального развития и функционирования экономики и возможности для всё большего числа разнообразных поборов с населения. Поэтому самый простой и кардинальный способ стимулировать развитие экономики страны - это ликвидировать 90, 95, а то и 99% всех законов, оставив лишь самые базовые принципы для ее функционирования. Создание же различных комитетов и комиссий по изучению или исследованию тех или иных положений, скажем, на коррупционноёмкость - это лишь организация дополнительных бюрократических структур, занимающихся в конечном итоге поборами с населения.
Поскольку вопрос о законности принимаемых депутатами налогов и поборов как-то сам собой исчезает, то получается, что и текст естественным образом можно сократить до фразы "Каждый должен платить", что отличается от обычного грабежа и вымогательства лишь тем, что это записано в основном законе страны и делается от её имени.
По большому счёту, в условиях чисто бумажных и необеспеченных денег налоги государству в общем-то и не нужны. Оно и так может напечатать ровно столько денег, сколько считает нужным. Ну, будет инфляция не 8,8%, а 50% в год. При отсутствии других налогов для населения такая замена никак на его экономическом положении не скажется, но какая реклама. Конечно, по сравнению с другими странами значение великовато, но народ внутри страны будет прославлять мудрейших президентов, премьер-министров и депутатов парламента. Другое дело, что в этом случае каждый сможет точно посчитать, сколько он был вынужден отдать государству, и вот это уже ему может не понравиться, а так всё размазано - налоги прямые и косвенные, инфляция, акцизы, а государство со всё большим рвением продолжает бороться за благосостояние общества.
Кроме того есть, вероятно, ещё одно обстоятельство, почему этого не делают. Оно носит чисто исторический характер, но от того не менее существенно. Если король, князь, народ или отдельный человек платил другому, чтобы тот на него не нападал и не грабил, то это, как известно, называлось данью или налогами. Данник признавал своё фактическое неравенство и подчиненное положение перед своим более сильным соседом или господином. Таким образом, сохранение насильственного налогового бремени в любом, самом что ни на есть народном, государстве означает лишь одно - постоянное напоминание населению, кто здесь главнее. Если государство с помощью насилия вынуждает своё население отдавать часть заработанных средств ему, то оно по определению не может считаться народным. Таковым оно может быть лишь в том случае, если люди полностью добровольно и без малейшего принуждения со стороны государства или третьих лиц отдает часть своих заработанных средств на нужды всего общества.
Поэтому сохранение и развитие всей системы налогообложения со всеми её налоговыми органами современному государству нужно не столько для того, чтобы собирать средства для своего существования, сколько для оказания прямого и косвенного давления и насилия в отношении каждого человека или компании.
Мы уже отмечали выше, что одной из важнейших, если не единственной, действительно необходимой для общества статьёй расходов на государство являются расходы на обеспечение безопасности его граждан. Но именно эту услугу власть и не может предоставить обществу. Это относится как к вопросам внешней, так и внутренней безопасности. Достаточно ответить буквально на два вопроса: способно ли государство реально защитить честь и достоинство своих граждан внутри страны, и может ли оно защитить своё население от широкомасштабной агрессии иностранной державы без привлечения дополнительных сил и мобилизации всего населения. Если да, прекрасно.
Значит, деньги были потрачены не напрасно. Если нет, то перед тем, как выделять новые и ещё большие средства на эти цели, желательно и необходимо, во-первых, сменить ответственных лиц на более компетентных в данных вопросах, и, во-вторых, чтобы ранее получившие их лица отчитались за впустую потраченные народные средства перед этим самым народом, интересы которого они представляют.
