Рынки привыкли к стимулам: нынешняя пауза ФРС после квартального ралли нанесла удар в уязвимое место
Кащеев Николай, начальник аналитического отдела казначейства ("Сбербанк"),05.04.2012

Слова имеют материальную силу, как убеждает нас пример ФРС и ЕЦБ. Попробуем немного магии?...зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки, зеленые ростки...
Сколько раз надо повторить эти слова, чтобы рост экономики стал необратимым?
И сколько ростков должно появиться, чтобы Б.Бернанке, наконец, прихлопнул эти идиотские ралли раз и навсегда?
Результаты монетарной политики крупнейших центробанков вновь и вновь оказываются противоречивыми. Для еще одного QE ФРС уже вполне может потребоваться

монетарное вуду
Со стороны могло бы показаться удивительным: ФРС всего лишь не пообещала нового этапа количественного смягчения, а рынки прореагировали на это со всей остротой. Как будто до этого не было с их стороны весьма позитивной реакции на различные экономические новости и, наоборот, ленивой кратковременной "полуреакции" на более чем очевидные проблемы в Европе уже после упорядоченного первого дефолта Греции. Все как будто говорило о том, что новый этап количественного смягчения был бы, пожалуй, некстати, если учесть сорвавшийся с поводка в конце января рост цен на горючее, а также некоторые другие обстоятельства, о которых чуть ниже.

Однако мы уже давно отвыкли удивляться подобной реакции игроков.

На забавной диаграмме от Citi вся до боли знакомая цикличность представлена наглядно без претензий на более глубокий анализ и какую-либо связь с фундаментальными показателями, которые, отметим, так пока и не стали тем окончательным фактором, который задавал бы правила игры... (Впрочем, это и до кризиса отнюдь не было постоянным явлением.) Однако нельзя не отметить - или, по крайней мере, складывалось такое впечатление, что в последние три месяца под ралли в рискованных активах появилось больше фундаментальных оснований, чем это было, скажем, в аналогичный период 2011 г. Дальше мы посмотрим, так ли это на самом деле.

Цитата из самих себя: "На схеме - карта с наглядным распределением значений мировых PMI в марте, наглядно показывающая, что США противостоят двум другим крупнейшим (разумеется, по ВВП и объему внешней торговли, а не по территории) экономическим регионам [в области оценки бизнесом экономического состояния и перспектив]. Почему так?

США пользуются известными преимуществами: их кризис и, соответственно, антикризисные меры не только находятся в "зрелой фазе", но они также обладают самыми гибкими и отзывчивыми проводниками стимулов в экономику. Такими, например, как банковская система, финансовые рынки и гибкое (читай: несоциалистическое, относительно либеральное) трудовое законодательство. Однако, как мы видели на примере многочисленных данных и графиков, эффект от использования этих преимуществ все равно ограничен - особенно в сопоставлении с агрессивностью принятых мер.

В чем недостаточность эффекта? Прежде всего, в том, что доходы домохозяйств в реальном выражении и на душу населения не растут на фоне аномально высокой безработицы. Бурная радость по поводу близких 8% уровня безработицы, в принципе, малопонятна на фоне того, что приемлемой величиной было бы 5%, и число рабочих мест далеко не восстановилось спустя 4 года или 5 лет после начала кризиса (смотря, от какого момента считать).

Это государство и стремится компенсировать щедрой раздачей трансфертов и попытками решить до сих пор не разрешенную ипотечную проблему путем принятия на себя максимально возможного объема новых долгов и гарантий. А граждане продолжают наступать на грабли образца 2007 г., для поддержания расходов залезая в свои сбережения, норма которых упала по последним данным ниже 4% впервые с начала кризиса.

Однако стагнация и снижение реальных доходов граждан, а также крайне низкая цена газа (да и весь сырьевой бум в Северной Америке) плюс чрезвычайно низкие ставки фондирования, прогарантированные ФРС на долгую перспективу - вот те реальные зеленые ростки, пусть и странно выглядящие порой, которые делают американскую экономику более конкурентоспособной. Особенно на фоне стремительно приближающегося к ней по unit labor cost и другим показателям конкурентоспособности Китая, который, вдобавок, оказался чрезвычайно эффективен не только на сборочных конвейерах, но и в области выдувания кредитных, ипотечных и прочих финансово-спекулятивных пузырей.
При этом сегодня КНР по-прежнему находится на другой стадии кредитного цикла - в фазе ужесточения денежной политики.

Эта ситуация, несмотря на оптимистичные показатели США, никак не может быть признана стабильной на сегодня. Особенно с учетом положения дел в Европе, которое постоянно выглядывает из-под ковра, куда его "замели" с помощью ликвидности от ЕЦБ и упорядоченного дефолта в Греции. Регион - маленький на карте, но сопоставимый по объему ВВП с США - почти сплошь окрашен красным. За исключением Великобритании и Ирландии (что никого, конечно, не вводит в заблуждение в любом случае)".

Немного больше наглядной графики по американской теме, которая, вместе с зоной евро, определяет поведение большинства рынков, включая российский, примерно на 90% (на долгосрочном горизонте):

Потери рабочих мест в США в % от пика в ходе рецессий, в месяц: по-прежнему недостаточная скорость восстановления? Однако параллели с периодом после рецессии 2001 г. напрашиваются сами собой. Эта схожесть могла бы стать предметом особого рассмотрения, однако сейчас мы не ставим себе такой задачи.

Занятость в США в % от докризисного уровня: долгий путь до полного восстановления:

Несмотря на слабые данные как в абсолютном выражении, так и сравнение с прочими восстановительными периодами, некоторые успехи в области занятости не стоит принижать. Разумеется, они, эти зеленые ростки, вполне укладываются в концепцию new normal - небыстрое восстановление, более медленный, чем в среднем в предыдущие подобные периоды, рост экономики и занятости.
Хотите посмотреть, как это выглядит для России? У нас нет такого точного индикатора, как американские данные по рынку труда, но кое-что имеется. Поквартальный реальный рост ВВП РФ: российский вариант new normal.
Темпы роста экономики заметно замедлились после дна кризиса, повторяя судьбу аналогичных данных из зоны евро и США. Такое положение дел следует отнести как на нестабильную конъюнктуру глобальной экономики, потерю инерции таким драйвером роста, как строительство объектов недвижимости, так и сменой потоков капитала: от притока к оттоку.

Еще об американской экономике и иллюзиях зеленых ростков: так называемый индекс "коммерческого пульса" от компании Ceridian-UCLA, основанный на ежедневном потреблении дизельного топлива. Если мерить американскую экономику от пика, то до "рассвета" еще долгий путь. New normal - "новая норма" - проявляет себя в заметных отклонениях от прежнего тренда.

Суммируем то, что приведено выше. Три месяца роста рынков имели под собой вполне определенные фундаментальные основания, которые, впрочем, мы последовательно считали относительно слабыми для столь мощного ралли. Впрочем, данные с рынка труда США и некоторые цифры из области конечного спроса (последние - с червоточиной, как мы показывали снова и снова), помогли единожды избежать даже назревшей коррекции. Тем не менее, действия ЕЦБ и словесная магия ФРС толкали рынки наверх на малых объемах, вплоть до буквально пары последних торговых сессий.

Что теперь?

Индекс "economic surprise, экономического удивления" Citi против S&P500. Несмотря на неглубокую историю данных, индекс Citi явно относится к опережающим индикаторам. В самом деле: настроения прогнозистов эволюционируют вместе с рынком, и ожидания начинают превосходить результаты по мере того, как на предыдущем этапе, напротив, реальные цифры были лучше предсказаний. Это очевидно. Кажется, теперь, в поразительно точной параллели с 2011 г. нам обещают разворот рынка и его основательную коррекцию.

Индекс потребительского доверия против S&P500. Несмотря на то, что некоторые эксперты уже заявили о нерелевантности индекса потребительского доверия, нам представляется, что а) приведенные выше данные о реальных доходах потребителей и источниках финансирования их покупок, б) данные о занятости и ухудшении качества рабочих мест после пика кризиса и в) приводившееся ранее данные о материальном расслоении общества, говорят о том, что этот индекс релевантен. При этом, надо сказать, что он скорее поддерживал последнее ралли, чем препятствовал ему. Still, no turn down. Но здесь, скорее, связь обратная - от рынка акций к уверенности.

ВВП США по кварталам, индекс PMI в области промышленности индекс PMI в области услуг.
Мы уже рассматривали этот график до того, как в нем появились новые данные по PMI. Мы нашли в нем в прошлом некоторые дивергенции - индексы росли, а ВВП - нет; см., например, 2-ой кв. 2011 г. Ныне не только показатели индексов довольно скромные, но и тренд они рисуют в лучшем случае неопределенный. И это при том, что промышленное производство было тем самым sweet point американской экономики в течение нескольких кварталов! Нет сомнений, что бум в области добычи полезных ископаемых и, особенно, энергоносителей, должен сказаться и на общем состоянии экономики, но пока он - в самой ранней стадии.

Возможно, именно то, что происходило в эти месяцы плюс то, что мы видим из объективных данных, позволило Б.Гроссу из PIMCO весьма откровенно заявить следующее: "Цнтральные банки - это место, куда плохие облигации уходят умирать. Без QE финансовые рынки, а затем и экономика пошатнутся". Иными словами: ЦБ обязаны скупать плохие долги и производить QE. Оба вопроса до сих пор актуальны.

И, если США сталкиваются, к счастью или несчастью, с уже знакомым по двум предыдущим годам рыночным и экономическим циклом - и сейчас его "позитивная" часть, пришедшаяся на декабрь-март, была, не обольщаясь, все же нескольким лучше предыдущих аналогов, особенно в области занятости - то Европа в это же самое время по-прежнему балансирует на грани более чем серьезного кризиса.

Пассаж №1:
За все нужно платить, и из ничего не выйдет ничего, как говорил персонаж Шекспира. Едва мы прокомментировали тот факт, что безработица в Германии на фоне нелучшего положения большой части зоны евро снизилась до 6.7%, как приходит сообщение о том, что розничные продажи в самой большой экономике ЕС в феврале упали на 1.1% после падения на 1.2% в январе месяц к месяцу. Разные индикаторы продолжают как будто противоречить друг другу, хотя это уже не поражает. По крайней мере, мы к подобному уже почти привыкли.

Итак, розничные продажи вновь снизились, но местные эксперты не унывают: рынок труда силен, а впереди - еще и повышение зарплат. Как, пишет Bloomberg, IG Metall, немецкий профсоюз, объединяющий 3.6 млн. рабочих металлургической отрасли, требует повышения зарплаты на 6.5% - видимо, посматривая на цену бензина.

Очень хорошо для внутреннего спроса, само собой, но доля экспорта (брутто) в ВВП Германии - 47% (для сравнения, в США - 13%, Франции - 25%, Италии - 27%, России - 30%), а, как мы знаем, более 50% экспорта Германии уходит в ЕС. Между тем, ряд достаточно больших экономик ЕС - рынков сбыта Германии - впадает в глубокую рецессию, финансовая система еврозоны находится не в лучшем состоянии "под капельницей" ЕЦБ, в ряде стран применяются меры жесткой экономии, резко ограничивающие там спрос, что вряд ли может способствовать decoupling ядра зоны евро от остальных ее членов.

Кроме всего прочего, гордостью и надеждой Германии был низкий показатель unit labor cost, который обеспечивал ей высокую относительную конкурентоспособность. Теперь, когда немецкие рабочие начинают требовать компенсировать им нынешнюю аномальную - по отношению к состоянию глобального спроса - и, скорее всего, все же монетарную инфляцию, это относительное преимущество, особенно на фоне падения уровня жизни в GIIPS, еще и начнет сжиматься, не вовремя. Потому, по логике вещей, то, на что ставят немецкие эксперты-оптимисты - вовсе не такой уж однозначно позитивный фактор.
Умеренные оптимисты прогнозируют все рост экономики Германии на величину менее 1% - на уровне статпогрешности. Подобная величина (0.2% в 4-м кв. 2011 г.) позволила Н.Саркози заявить, что под его руководством Франция оказалась единственной западной страной, которая вообще не показала квартального спада экономики за весь этот кризис.

Испания становится новой Грецией, а премьер-министр Греции уже не исключает, что его стране потребуется еще помощь от troika (Reuters). Премьер же Испании Мариано Рахой в это время обещает перевыполнить план по сокращению бюджетного дефицита на 3.2 проц.пункта, сообщает Bloomberg. И это при том, что он прежде в одностороннем порядке поднял прогноз дефицита бюджета до 5.8% ВВП в этом году, с 4.4%, требуемых от него европейскими спасателями, надеясь, видимо, на бурный рост испанской экономики, которой даже а более реалистичном варианте Рахоя предстоит сократить госрасходы на 34 млрд.евро. "Повышенные обязательства" Рахоя означают дефицит уже не 5.8%, а 5.3% ВВП. Чего не пообещаешь, чтобы попытаться избежать повторения греческого сценария, который мог бы окончательно уничтожить иллюзию адекватности европейских кризисоборцев - за вычетом М.Драги, который в своей области как раз более чем адекватен.

И пассаж №2:
Решение ФРС не делать ничего нового с денежной политикой, очередное снижение стоимости золота, рост доллара и... скорое повышение зарплат в Германии (на >6% в некоторых отраслях) - что объединяет эти новости? Статья в Bloomberg под заголовком: "Draghi Tested as German Pay Deals Add to Euro Divergence (Испытание готовится для М.Драги по мере того, как ожидаемый рост зарплат в Германии добавляет диспропорций в зоне евро)" наводит на размышления.

И ЕЦБ, и ФРС оказались в схожей ситуации в том смысле, что экономики США и Германии в начале года показывают тренды, указывающие на их более выигрышное положение по сравнению с прочими. ЕЦБ, правда, вынужден действовать в куда более сложном и противоречивом окружении: Германия является частью общей монетарной зоны, поспешно склеенной из экономик, которые сегодня находятся на очень разных стадиях и долгосрочного, и среднесрочного экономических циклов. Следующий график дает представление именно о долгосрочных диспропорциях: Чем ближе точки, отражающие ситуацию в той или пой стране к диагональной стрелке, тем лучше состояние их конкурентоспособности - т.е. тем ближе рост зарплат в них к росту производительности труда. Из графика видно явное преимущество Германии с этой точки зрения.

Нынешняя "конвергенция" подразумевает отход Германии от экспортной модели роста, но на фоне низких показателей безработицы в этой стране одновременно повышает риск инфляции в стержневой экономике еврозоны в самый неподходящий момент. В это же самое время, периферия, в которой конечный спрос, наоборот, резко падает, остро нуждается в стимулах, возможно, даже во все возрастающих. Более того, речь может идти и о новых жизненно необходимых монетарных инъекциях. Например, только что Олли Рен, главный экономический комиссар ЕС, заявил о том, что Португалии, возможно, потребуется дополнительная материальная помощь (Reuters). Это - прямо скажем, не большая неожиданность.

С другой стороны, и ФРС, и большая часть участников рынка точно знает, что, хотя экономика США сейчас показывает относительно неплохие результаты, эта ситуация нестабильна и может измениться, как только стимулирование прекратится, или ранее того, как в 2010 и 2011 гг. А рынки вообще привыкли к тому, что их периодически снабжают дополнительными стимулами. Нынешняя пауза ФРС после квартального ралли нанесла рынкам удар в уязвимое место: и так слишком долгий активов рост заставляет игроков нервничать.

http://www.finam.ru/analysis/newsitem65C74/default.asp

Обзор полностью скачать http://www.finam.ru/files/news050412-01.pdf

Математика гиперинфляции
источник:  http://www.financeandeconomics.org/Articles archive/2011.02.01 Inflation maths.htm
перевод: http://goldenfront.ru/articles/view/mat … rinflyacii
7 апреля 2012,ПОВТОР от февраля 2011 года. Маклеод Алесдер (Macleod Alasdair) Финансовый аналитик и комментатор. FinanceAndEconomics.org.

Мы уже преодолели точку невозврата на нашем пути к гиперинфляции многих бумажных валют и инвесторам, ищущим защиты от девальвации валют, следует понимать, почему так происходит. Это утверждение остается правильным даже если забыть о многочисленных сегодняшних системных рисках.

Есть простая причина, по которой монетарная инфляция становится экспоненциальным феноменом. По мере того как валюта теряет ценность, для достижения того же результата требуется все большее количество денег.
Например, если количество денег увеличивается на 25%, то первоначальное выгода эмитенту представляет собой налог в этом же размере на держателей существующего предложения денег.
Для того чтобы добиться такого же эффекта в реальном измерении во второй раз, требуется увеличить количество существующих денежных единиц на 31,25% и если мы продолжим 25% расширения существующего предложения, то получим экспоненциальные серии монетарной инфляции.

На практике то с какой скоростью валюта теряет покупательную способность, зависит от того насколько быстро это переносится в общий уровень цен, а этот показатель может значительно варьироваться. В конце концов, все это находит отражение в ценах.
Поэтому нам стоит рассматривать вероятность улучшения ситуации с государственными финансами, достаточного для того избавиться от опоры на финансирование с помощью печатного станка, что является корнем всего зла. Именно здесь у государства возникают самые большие проблемы, которые исходят из природы государственной бюрократии.

В государственных учреждениях всегда существует сложная и разветвленная структура, созданная для того, чтобы обеспечить исполнение желаний исполнительной власти и обеспечить правильное использование общественных денег. Вот почему галочки ставятся в квадратиках и так важно использование чиновников по надзору за расовым и половым равенством для исполнения правительственной политики. Поэтому процесс становится важнее результатов и с этим ничего нельзя поделать.

Когда государство сокращает расходы, бюрократия не уменьшается и зачастую еще больше чиновников требуется для внедрения сокращений и мониторинга результатов. 

Последствия ограничений затрат в общественном секторе всегда непропорционально затрагивают сервисы, вызывая негодование публики. И в этом и состоит сегодня главная проблема в Британии. Коалиционное правительство заняло жесткую позицию по отношению к госрасходам, в отличие от мотовства предыдущей социалистической администрации.
Подобный корректирующий подход вызывает возмущение не только пользователей государственных сервисов и чиновников, но и интеллигенции, которые не понимают, сколько на самом деле стоят услуги предоставляемые государством.

Кейнсианские экономисты предоставляют публике аргументы, утверждающие, что сокращения расходов ведут к рецессии, и возмущение ими растет. 

В политических дебатах потерялся простой факт, - коалиционное правительство на самом деле не сокращает общественные расходы, так как их планируют повышать каждый год текущего парламентского созыва. Боль, так громко звучащая в протестах всех сегментов общественности, - это результат лишь сокращения темпов увеличения запланированных расходов.
Это доказательство тезиса о том, что бюрократия одерживает верх над сервисами и иллюстрация того с какими трудностями сталкиваются политики перед лицом простого сокращения темпов роста общественных расходов.

Эти трудности коренятся в текущей ситуации, но взгляд в будущее также показывает, что правительственные затраты на социальное обеспечение и другие будущие обязательства должны расти экспоненциально.
Мы знаем, что необходимо предоставлять все больше пенсий и люди живут дольше, что порождает необходимость все более дорогих сервисов и все это планируется финансировать из общественного кошелька.

Долгосрочное деструктивное влияние инфляции на сбережения в частном секторе и номинальную стоимость предоставления социальных услуг осознается еще менее. Иными словами, инфляция сама по себе прямо увеличивает нагрузку на государство и косвенно закрывает другие источники финансирования, такие как частные сбережения.
Таким образом, будущие общественные расходы твердо стоят на пути экспоненциального роста.

В большинстве западных демократий уже сейчас политикам трудно повернуться лицом к этой реальности. Они продолжают применять меры, основанные на надежде, а не на реалистической оценке перспектив, мечтая об экономическом выздоровлении, которое вернет под контроль уровень общественных заимствований.
Это позволяет государствам и их независимым статистикам составлять таблицы, где есть экономический рост, рост налоговых поступлений и сокращение расходов на социальное обеспечение, по мере того как улучшается ситуация с занятостью. Не существует доказательств в поддержку этого оптимизма.

Детальная изложение тезиса о том, что экономическое выздоровление это пустая надежда, не поместится в этой статье, но если от частного сектора ожидают восстановления без сбережений, то никакого продолжительного восстановления не произойдет.
Для этого также потребуется исторический прецедент – успешная экономика со все более растущим участием государства. Более того, правительства продолжают считать, что все что требуется – это продолжающаяся стимуляция банковского кредита, забывая о том, что его излишки и были первопричиной кризиса. Это чистой воды шарлатанство.
Признаков того, что происходит подлинное экономическое возрождение очень немного.

Предполагаемое экономическое выздоровление 2010 года было просто статистикой – правительства использовали монетарную инфляцию для раздувания цифр, а не для закладывания основ повышательного экономического тренда. Более того увеличение налогового бремени на богатых отвращает наиболее успешных членов общества от дальнейших попыток создавать работающие бизнесы и заставляет их сосредотачиваться на уклонении от налогов.
То, что подлинное экономическое оздоровление все больше отдаляется, а количество собираемых налогов падает, является последствиями этих ошибочных мер.
Поэтому развернутые прогнозы снижения государственных дефицитов становятся все менее реалистичными.   

По всем этим причинам, мы видим, что социалистические государственные меры опираются на монетарную инфляцию. По мере ускорения ее темпов, становится все труднее избежать влияния ее экспоненциальной арифметики.

Единственным пунктом назначения для экспоненциальной потери покупательной способности, вызываемой монетарной инфляцией, является полный крах всех бумажных валют. Произойдет ли это из-за финансового кризиса или гиперинфляции не имеет значения. Более того, программы количественного смягчения только усугубили эту тенденцию. Особенно тревожит драматический рост монетарной базы в США, которая значительно превзошла наш теоретический пример в 25% и выросла на 168% за последние два года. Хотя это обычно объясняется мерами по борьбе с банковским кризисом, но вероятным последствием такого роста станет еще большее ускорение будущих потребностей правительства в печатных деньгах, которое приблизит их неизбежный конец.

Для тех из нас, кто станет жертвой краха бумажных денег, нет смысла верить в шарлатанские рецепты.
К нашим лидерам мы также не можем обратиться, так как они не ведают, что творят.
К тому же к безжалостному закону экспоненциального монетарного роста нам следует добавить все огромные существующие сегодня системные риски, которые мы намеренно игнорировали, чтобы упростить наш анализ.

Обоснован ли тезис о китайской угрозе российской экономике?
"Жэньминь жибао", Китай,М.Л.Титаренко,10.04.2012

В последние недели появились солидные публикации, касающиеся взаимоотношений России с Китаем, наполненные сомнениями в отношении выбранного руководством страны курса на развитие всеобъемлющего стратегического партнерства и взаимодействия с нашим восточным соседом.

В отличие от предыдущих лет, когда при анализе российско-китайских отношений все внимание концентрировалось, сначала, на гипотетической военно-политической угрозе Китая для России, затем, на миграционной экспансии и захвате мигрантами чуть ли ни целых регионов страны, нынешние публикации в дополнение к вышеназванным усмотрели в Китае новую угрозу – угрозу перспективам развития российской экономики.

Без особой озабоченности по поводу доказательств утверждается, что основные внешние риски для России связаны с усилением новых центров экономической силы, прежде всего, Китая, завоевывающего доминирующие позиции на товарных и финансовых рынках. Новый статус Китая, утверждают их авторы, чреват дальнейшим углублением сырьевой направленности российского экспорта.

В тезисе о том, что Китай завоевывает доминирующие позиции на товарных рынках, в том числе и «традиционно российских», а также новых, технологически сложных, нет ничего нового.

Да, Китай уже завоевал доминирующие позиции на товарных рынках Европы, Северной Америки, не говоря о странах Африки и Латинской Америки. Более того, теперь наблюдается очевидная экспансия Китая на таких направлениях, как производство сложного высокотехнологичного оборудования, наукоемкой продукции.

Постепенное укрепление позиций Китая на рынки высокотехнологичной и наукоемкой продукции, возможно, и несет угрозу России, но, вероятнее всего, только в сфере освоения и коммерциализации заимствованных у России технологий, которые сама Россия пока не в состоянии самостоятельно освоить и выйти с готовой продукцией на международные рынки. При этом следует отметить, что к тому времени, когда нашей стране при нынешних темпах выстраивания инновационной экономики удастся все-таки внедрить в производство технологии из запасников советского периода, мировой технологический рынок перестанет нуждаться в них.

Условия для нынешнего этапа развития России сложились таким образом, что в обозримой перспективе неизбежной остается сырьевая направленность российского экспорта. При этом понятно, почему? В силу исторических причин Россия пока не в состоянии выходить на внешние рынки, в том числе и на китайский, с новой высокотехнологичной продукцией или с передовыми инновационными разработками, но может предложить углеводороды, другие энергоресурсы, сырье, продовольствие, зерно.

Альтернативы у нас нет. Выход только один – ускоренно развиваться: осуществить реиндустриализацию на основе самых передовых технологий. Этому и соответствует взятый Россией курс на развитие инноваций, нанотехнологий, внедрение новейших разработок в производство неизбежно связан с международным трансфером технологий. Не следует изобретать велосипед, проще купить технологию его производства. И в этом смысле, сырье – источник средств для новых технологий. К тому же Россия с учетом своих интересов будет решать, где приобретать новейшие технологии – в Китае ли, или в других, более продвинутых в технологическом отношении, странах.

Но если тезис о России как «сырьевом придатке» Китая обсуждается не первый год, то утверждения об опасности со стороны китайского юаня для экономики страны до сих пор встречались редко. Насколько же оправдана продекларированная в публикациях последних недель «китайская угроза» и, прежде всего, интернационализация китайского юаня, в валютно-финансовой области?

Целенаправленное движение Пекина в сторону завоевания прочных позиций на мировых финансовых рынках очевидно, как очевидно и стремление потеснить американский доллар в качестве единственной мировой резервной валюты.

Но это желание не только Китая. Это стремление проявляется среди стран БРИКС, а также в других международных объединениях, в первую очередь, в Восточной и Юго-Восточной Азии, а также в Европе. И в этом смысле риски для России связаны скорее не с Китаем, а с тем, какую стратегию в конечном счету удастся выработать при решении задач, касающихся реформирования финансовых институтов. Насколько полно эта стратегия будет соответствовать национальным интересам России, насколько она будет последовательной, соответствующей реальной обстановке а не амбициям, направленным исключительно на замещение доллара другой резервной валютой.

Существование БРИКС, активным членом которого, являются РФ и КНР, позволяет России не только воздействовать на финансовые риски, но и быть непосредственным и заинтересованным участником процесса, говоря словами Президента России Д.А. Медведева, создания «более представительной, стабильной и предсказуемой системы международных резервных валют».

То, что в БРИКС сегодня делается в плане многовалютности, устраивает Россию. Четвертый саммит этой диалоговой структуры, состоявшийся в конце марта 2012 г. в Индии, продемонстрировал готовность участников взаимодействовать в рамках плавного перехода к новой системе мировых резервных валют. Страны БРИКС приняли решение о кредитовании друг друга, а также совместных проектов в национальных валютах. Они заявили о необходимости укрепления сотрудничества стран БРИКС в МВФ.

Следует учитывать и тенденции, наблюдающиеся уже сегодня в Восточной и Юго-Восточной Азии, где обсуждается возможность перехода к практике взаиморасчетов в национальных валютах. Находящиеся здесь Япония и Южная Корея спокойно реагируют на возможность интернационализации китайского юаня на региональном уровне. В марте 2012 года Токио даже обнародовал план о закупке госзаймов Китая на сумму 65 мрд юаней. Таким образом, юань впервые может войти в пакет инвалютных резервов развитой страны.

Разумеется, пока речь идет о незначительной сумме госзаймов КНР, покупаемых Японией, но и она весьма показательна. Китай и Япония в настоящее время занимают соответственно первое и второе место по объемам приобретения госзаймов США. Колебания доллара США усиливаются, возрастает уровень непредсказуемости перспектив американских госзаймов. Поэтому понятно, что Япония, обращаясь к госзаймам Китая, исходит из интересов безопасности и многополярности своих инвалютных инвестиций.

Разработка системы международных резервных валют – процесс длительный, и вряд ли эта задача будет решена до 2020 года. Поэтому страхи перед интернационализацией юаня выглядят малоубедительно, чего, например, не скажешь о судьбе доллара США.

И все-таки, несмотря на это, мир продолжают пугать интернационализацией юаня. Причем в качестве главного аргумента выдвигается тезис о том, что якобы превращение Китая в эмитента региональной резервной валюты приведет к снижению стабильности мировой валютной системы, ограничит возможности использовать российский рубль в международных расчетах.

При этом авторы подают эту угрозу как нечто, что может уже вот-вот свершиться. И это при том, что вопрос о возможном превращении китайской национальной валюты «жэньминьби» лишь обсуждается, и понадобится значительное время, чтобы это могло стать реальностью. Чтобы институциализировать юань в качестве региональной валюты, сначала надо пройти этап взаиморасчетов в национальных валютах, а на это также понадобится время.
И вопрос о том, действительно ли это отрицательно скажется на перспективах рубля, требует серьезного и комплексного изучения, а не голословных заявлений.

Важно также заметить, что сегодня у России появляется все больше шансов укрепить и расширить свои возможности на азиатско-тихоокеанском направлении, хотя это может кому-то и не нравиться. Председательство России в АТЭС в 2012 году должно простимулировать углубленный и профессиональный анализ диверсификации экономических интересов на востоке страны, в зоне Тихого океана. Это направление все больше становится одним из главных для России.

В статье вновь избранного Президента В.В. Путина «Россия и меняющийся мир» намечен ряд конкретных действий России на международной арене до 2018 года, четко прописаны приоритеты и направления взаимодействия с внешним миром, в том числе и на Востоке.

►Во-первых, В.В. Путин напомнил о повышении роли Азиатско-Тихоокеанского региона в настоящем и будущем России.

►Во-вторых, он заявил о динамично укрепляющемся китайском факторе в международной политике и глобальной экономике, и поставил Китай на первое место среди приоритетных партнеров. Он особо подчеркнул: «… Рост китайской экономики – отнюдь не угроза, а вызов, несущий в себе колоссальный потенциал делового сотрудничества, шанс поймать «китайский ветер» в «паруса нашей экономики». Он также добавил, что своим поведением Китай не дает повода говорить о его претензиях на доминирование в мире, и для России он важен как партнер еще и потому, что между нашими странами закрыты все крупные политические проблемы и существует огромный потенциал взаимодополняемости, что создает необходимые предпосылки для выработки реалистической комплексной стратегии соразвития.

►И, в-третьих, к числу ведущим партнеров России были отнесены остальные страны БРИКС, на долю которых приходится уже больше 25 процентов мирового ВВП. Тем самым, В.В. Путин недвусмысленно подчеркнул свою главную мысль: настала пора преодолеть односторонность европоцентризма и научиться учитывать реальное геополитическое место России как евроазиатско-тихоокеанской державы.

Удивительно, но столь ответственный подход, основанный на глубоком видении национальных интересов России и ее геополитического места, убедил далеко не всех в экспертном сообществе. Ряд публикаций, даже претендующих на роль целеполагающих, появившихся уже после выборов В.В.Путина на пост президента, вновь и вновь повторяют заигранные евроцентристские тезисы и прямо изображают Китай в качестве главной угрозы экономике России.

Странно все это, тем более, что в предстоящий период предстоит, похоже, решать колоссальные проблемы в том числе на азиатско-тихоокеанском направлении.

Россия еще не встроилась в АТР, а также в восточноазиатское сообщество, не встроилась прежде всего экономически. Однако, учитывая потенциал и перспективы развития Российской Федерации, Китай не только на словах, но и на деле демонстрирует готовность сотрудничать с Москвой. Есть интерес не только к российской энергетической и сырьевой базам, но и к российским транспортным проектам, к подходам по обеспечению продовольственной безопасности, экологической безопасности, к сотрудничеству в атомной, авиационной, космической и других сферах высоких технологий.

От России в тихоокеанской зоне ждут соответствующих действий. В АТР и в Восточной Азии, когда говорят об экономике, привыкли оперировать практическими, конкретными категориями. А у России, к сожалению, до сих пор сохраняются различия между тем, что декларируется, и тем, что конкретно делается в развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Существует расхожая метафора относительно двуглавого российского орла, который одинаково смотрит на Запад и на Восток. Но при этом как-то забывают о его крыльях, распростертых над европейской и азиатской частями державы.
К сожалению, несмотря на осознание того факта, что на Востоке Россию омывает Тихий океан, пытаются махать только его западным, евроатлантическим крылом. Но на одном крыле, как известно, даже орел не сможет взлететь.

М.Л.Титаренко, академик, директор Института Дальнего Востока Российской академии наук

Жэньминь жибао  http://russian.people.com.cn/95181/7780945.html

Как американское правительство ведет войну с наличными
Салерно Джозеф,(Salerno Joseph)  http://www.csmonitor.com/Business/The-C … ar-on-cash
Перевод: http://goldenfront.ru/articles/view/kak … nalichnymi

Под прикрытием многочисленных выдуманных войн, как например, с террором, наркотиками, уклонением от налогов и организованной преступностью, американское правительство уже давно ведет скрытую войну с наличными. Один из симптомов этой войны в том, что банкнота в $100, чья беспрерывно падающая покупательная способность сегодня значительно ниже покупательной способности банкноты в €500, остается крупнейшей деноминацией американской валюты.
Американская валюта ранее эмитировалась в деноминациях до $10,000 (включая также банкноты по $500, $1,000 и $5,000). Была даже банкнота в $100,000 для расчетов между Федеральными резервными банками.
Соединенные Штаты прекратили печать банкнот крупных деноминаций в 1945 году и официально прекратили их эмиссию в 1969 году, когда Фед начал изымать их из обращения. С тех пор крупнейшей банкнотой в обращении остались $100.

Но с 1969 года инфляционная монетарная политика Феда вызвала девальвацию американского доллара на 80%, поэтому 100-долларовая банкнота в 2010 обладала покупательной способностью лишь $16,83 1969 года.
Это меньше, чем покупательная способность 20-долларовой банкноты в 1969 году!

Несмотря на такую огромную девальвацию, Федеральная резервная система упорно отказывается печатать банкноты большего номинала. Это сделало большие кассовые операции крайне неудобными и заставило американцев неразумно часто пользоваться системами электронной оплаты.

Конечно, именно в этом суть намерений правительства США. Целью непрекращающегося нарушения давних законов о финансовой конфиденциальности является облегчение контроля за экономической жизнью граждан и отмена права на финансовую тайну, якобы для обеспечения их безопасности от колумбийских нарко баронов, Аль-Каиды, налоговых преступников и других мерзавцев из мира белых воротничков.

Теперь война с наличными началась и в других странах. Несколько месяцев назад мы получили сообщение о том, что Италия снизила порог на размер транзакций с наличными с €2,500 до €1,000. Итальянское правительство предпочло бы снизить этот порог до €500 или даже до €300, но решило, что итальянцам надо дать время, чтобы те привыкли к новым ограничениям. Принятие этих мер объясняется тем, что несдержанное в своих расходах итальянское правительство пытается сократить государственный долг размером в €1,9 трлн и таким образом борется с уклонением от налогов, которое «стоит» правительству приблизительно €150 млрд в год.

Роскошный стиль жизни итальянской правящей элиты резко контрастирует с тем, как живут простые итальянцы, несущие самое маленькое бремя потребительских долгов в Еврозоне и являющиеся самыми активными вкладчиками. Они очень редко пользуются своими кредитными картами в отличие граждан других стран Еврозоны. Культура наличных настолько укоренилась в Италии, что 7,5 млн итальянцев вообще не обладают чековыми счетами. Теперь большинство таких «небанковских» итальянцев насильно затолкнут в банковскую систему, чтобы невероятно коррумпированному итальянскому правительству было проще за ними шпионить и вторгаться в их частную жизнь. Естественно, что итальянские банки, берущие 2% за транзакции по кредитным картам и комиссии за пользование дебетовыми счетами, заработают огромные деньги от принятия этого закона. Как заметил скандальный бывший премьер Берлускони (Berlusconi): «Есть реальная опасность превращения в фискальное полицейское государство». В действительности надо просто посмотреть на то, что происходит сегодня в США, чтобы понять, что ожидает граждан Италии.

Тем временем война с наличными в Швеции набирает обороты, хотя участие государства там не так заметно. В шведских городах наличные больше не принимаются в государственных автобусах, а билеты надо покупать заранее через смс на мобильном телефоне. Многие малые бизнесы отказываются от наличных, а некоторые банки вообще перестали с ними работать. В некоторых шведских городах вообще больше нельзя пользоваться наличными в банках. Даже церкви теперь принимают электронные пожертвования от прихожан и устанавливают устройства для приема платежей. Объем операций с наличными равняется 3% экономики Швеции, тогда как для Еврозоны этот показатель - 9% и 7% для США.

Ведущим сторонником движения за отмену наличных является никто иной как Бьорн Ульвеус (BjornUlvaeus), бывший участник группы ABBA. Придурковатый поп идол, чьего сына трижды ограбили, считает, что мир без наличных будет означать рост безопасности граждан! Люди более сообразительные, чем Ульвеус указывают на еще одно «преимущество» электронных транзакций: они оставляют электронный след, который с легкостью может отслеживать государство. Таким образом, в отличие от стран с сильной культурой наличных (Греция и Италия), в Швеции значительно более низкий уровень коррупции. По словам «эксперта» по теневой экономике: «Если люди используют больше карт, они реже участвуют в теневой экономике». То есть прячут свои потом заработанные доходы от государственного грабежа.   

Заместитель управляющего шведского ЦБ Ларс Ниберг (Lars Nyberg), с насмешкой заявил перед своим выходом на пенсию в прошлом году, что наличные выживут «как крокодил, хотя их среда обитания будет постепенно сокращаться». Но не все в Швеции празднуют отмену наличных. Председатель Шведской национальной организации пенсионеров заявляет, что пожилые люди в сельской местности либо не владеют электронными картами, либо не знают, как ими пользоваться для снятия наличных. Основатель первого шведского интернет провайдера Оскар Шварц (Oscar Swartz) поддерживает постепенный отказ от наличных, обосновывая это тем, что без принятия анонимных платежных методов, можно «каждый раз отследить» лиц, совершающих пожертвования  в различные организации. 

Естественно, что простодушный г-н Шварц не видит того, что вся суть безналичной экономики заключается в том, чтобы сделать самые интимные транзакции частных лиц прозрачными для государства и его фискальных и бюджетных аппаратчиков, которые сами боятся и ненавидят прозрачность как вампиры - солнечный свет. Не следует забывать и о тех преимуществах, которые получит от прекращения оборота наличных банковская система, так любимая государством. Один мелкий бизнесмен из Швеции проницательно отметил эту связь. Он платит 5 крон (80 американских центов) за каждую транзакцию с использованием кредитной карты, но закон запрещает ему брать эти расходы с клиентов. «Для них (банков) – это отличный способ заработать кучу денег, в этом вся суть. Они получают гигантские прибыли».

К счастью свободный рынок дает надежду избежать введения фискального полицейского государства, пытающегося запретить использование наличных или через девальвацию валюты, эмитированной ЦБ в сочетании с отказом вводить банкноты более высокой номинации, или через прямые ограничения размеров транзакций наличных. Как объяснил 140 лет назад основатель австрийской школы экономики Карл Менгер (Carl Menger), деньги появляются не по государственной указке, но через рыночный процесс, движимый действиями отдельных людей, постоянно ищущих наиболее эффективное средство для достижения своих целей путем обмена. История часто дает нам примеры верности идеи Менгера.

Вот еще один пример, иллюстрирующий точку зрения Менгера. Использование овец, воды в бутылках и сигарет как средства обмена в иракской деревне после вторжения США и краха динара – это совсем свежий пример. Другой пример – это Аргентина после краха песо, когда зерновые контракты (на пшеницу, соевые бобы, кукурузу и сорго) деноминированные в долларах, регулярно обменивались на дорогостоящие предметы, такие как автомобили, грузовики и сельскохозяйственная техника. Аргентинские фермеры начали накапливать зерна в силосах в качестве наличного эквивалента обесцененного песо.

Как неоднократно сообщалось в последнее время, волна новых преступлений внезапно захлестнула всю территорию Соединенных Штатов, застав врасплох местных блюстителей порядка. Кражи жидкого моющего средства Тайд превратились в настоящую пандемию во многих городах страны. Один человек украл его на $25,000 за 15 месяцев преступной деятельности. Крупные розничные сети принимают специальные меры безопасности для защиты средства. Например, аптечная сеть CVS запирает Тайд на ключ вместе с такой излюбленной мишенью воров как лекарства от гриппа. Жидкий Тайд официально продается за $10 - $20 за бутылку, тогда как на черном рынке он стоит $5 - $10. На бутылки Tide не наносятся серийные номера, поэтому их невозможно отследить. Таким образом, некоторые предприимчивые воры становятся арбитражерами, покупая средство на черном рынке и перепродавая его в магазины по оптовой цене. Еще большая загадка в том, что никакая другая марка моющего средства так не страдает от воров.

В чем здесь загвоздка? Это еще одно подтверждение идеи Менгера о том, что рынок отвечает на исчезновение твердых денег монетизацией высоколиквидных ресурсов. Очевидно, что Тайд стал валютой заменителем для транзакций на черном рынке в бедных районах, особенно для покупки наркотиков. Полиция сообщает, что Тайд обменивают на героин и другие наркотики, а торговцы наркотиками накапливают запасы средства, которые они готовы продать. Но почему же средство для стирки белья используют в качестве денег и в особенности Тайд?

Менгер определил характеристики, которые должны быть у ресурса, чтобы он превратился в средство обмена. У Тайда есть все эти характеристики в изобилии. Ресурс, становящийся деньгами, должен широко использоваться, легко узнаваться и быть долговечным. У него также должно быть относительно высокое отношение ценности к весу для легкости транспортировки. Тайд – это самый популярный брэнд средства для стирки и его широко используют представители всех социо-экономических групп. Он легко узнаваем из-за ярко оранжевого логотипа. Средства для стирки могут долго храниться без потери качества. Он довольно объемен и его неудобно перемещать в больших количествах. Но количество достаточное для небольших транзакций  можно нести в руках или в тележке из супермаркета, тогда как большие объемы легко перевозится на грузовике.

Американское правительство уже много десятилетий ведет распиаренную войну с наркотиками и постоянно ее проигрывает. Оно обречено проиграть и скрытую войну с наличными, потому что свободный рынок может ответить и ответит на спрос со стороны простых граждан на надежную и удобную валюту.