Позиция. Политолог Лев Криштапович (Минск):
«Белорусская государственность сформировалась в едином общерусском цивилизационном пространстве».
Часть I
Файл-РФ,Андрей Бобок,наш собкор в Беларуси
Так получается, что сегодня в Беларуси кучка национал-русофобов силится переписать историю белорусского народа и его государства.
Главное направление их измышлений – отрицание Древнерусской цивилизации как этнической, геополитической и духовной основы генерации трёх братских народов – белорусского, русского и украинского.
Церковь Петра и Павла в Минске (1611-1613 гг.).
При этом для отрицания общерусской природы белорусского народа изобретена целая теория «балтского субстрата», который, по мнению горе-историков, и явился корневой основой этнического формирования белорусов.
Между тем, истинная история народа и государства Беларуси настолько очевидна и неоспорима, что даже человек, далёкий от науки, соприкоснувшись с фактами, сразу увидит, где правда, а где ложь.
Обо всем этом размышляет гость «Файла-РФ» доктор философских наук, профессор, заместитель директора Информационно-аналитического центра при Администрации президента Республики Беларусь Лев КРИШТАПОВИЧ.
Какого же мы, белорусы, рода-племени?
– Лев Евстафьевич, уже которое десятилетие наши местные «белорусизаторы» внушают нам, белорусам, что наши предки по национальности были литвины, представлявшие собой некое совершенно отдельное балтское (или балто-славянское) племя. Более того, если послушать таких «учёных», то литовские князья Витовт, Ольгерд, Миндовг и прочие, также были не литовцами, а теми же литвинами – нашими этническими предками. И доказательством тому приводят, в том числе, Статут (основной закон) Великого княжества Литовского XVI века, написанный на «старобелорусском» языке. Честно говоря, голова идёт кругом от всей этой «каши». Так все-таки, на самом деле – кто мы и откуда?
- Основной порок «балтской теории» в том, что она изображает этнические процессы в примитивно-упрощённом виде. Время формирования Древнерусской цивилизации характеризуется интенсивными миграционными движениями различных племён и рас - не только восточных славян, но и финно-угорских, скандинавских, аварских, болгарских, готских, и прочих народов. Это Великое переселение было многоплановым, охватывало огромные территории. Поэтому представлять себе некий неподвижный «балтский субстрат», который только и дожидался того, чтобы наложить свою «этническую печать» на белорусов, по меньшей мере, антинаучно. Впрочем, совершенно понятно, что все эти «балтские ориентиры» необходимы «белорусизаторам», чтобы поставить барьер на пути этнического единства белоруса и русского и доказать, что генетически белорус – больше балт, чем славянин.
Сторонники «балтской теории» обычно начинают изучение истории Беларуси с XII–ХIII веков, когда на наших землях уже действительно видно присутствие исторического литовского элемента. Тем самым из истории Беларуси выбрасывается минимум четыре столетия. Общеизвестно и многократно доказано, что уже в VIII–IX веках на территории современной Беларуси жил достаточно многочисленный, по меркам той эпохи, древнерусский народ и находилось Древнерусское государство с общеполитическим и национально-религиозным центром в Киеве. Более того, первичные родо-племенные образования западных русичей, как и всех восточных славян, своими корнями уходят в ещё более седую древность. То есть, с достаточным основанием я бы утверждал, что именно предки западных русичей, представлявшие одну из племенных ветвей восточнославянского этноса, первыми массово заселили территорию нынешней Беларуси.
К XI–XII векам здесь, на землях Западной Руси, уже существовали такие достаточно мощные в военном и экономическом отношении государственные образования, как Полоцкое и Турово-Пинское княжества, а также – ряд более мелких русских княжеств. Да, в те времена феодальной раздробленности и княжеских междоусобиц, когда единая ранее Киевская Русь распалась на множество частей, и западнорусские, и все русские княжества были достаточно обособлены друг от друга. Тем не менее, исторические источники того времени убедительно свидетельствуют, что понятия «Русь», «русская земля» были общим наименованием для всех восточнославянских княжеств, в том числе и Полоцкого. Например, «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского, описывающая завоевания немецких рыцарей в Латвии и Эстонии в первой четверти ХIII века, отождествляет Полоцкое княжество с русским, а полоцкого князя Владимира называет русским королём. И Полоцк, и Псков, и Новгород предстают в «Хронике Ливонии» в образе единой Русской земли – «Руссии», с её национально-религиозным отличием как от меченосцев, так и от литовских племён.
Мысль об общей русской природе местных княжеств на территории современной Беларуси проводит и польский историк XV века, которого уж точно в симпатиях к Руси не заподозришь – Ян Длугош: «В 1388 году король польский Владислав в сопровождении польских и литовских князей и вельмож направился сначала в Витебскую, а затем в Полоцкую области Руси, где пребывал много дней; за это время он подавил и погасил мятежные движения (восстание полоцкого князя Андрея и смоленского князя Святослава против Польши и Литвы в защиту русского и православного начала. – Л.К.), о возникновении которых ему было сообщено, причем главарей мятежа наказал тюрьмой и лишением имущества».
Киево-Печерская Лавра.
Честно говоря, даже критиковать не хочется тех наших доморощенных «историков», которые уже договорились до того, что называют Полоцкое княжество «белорусским», а междоусобные столкновения полочан со смолянами и псковичами – «русско-белорусскими войнами». В действительности это были конфликты (к сожалению, весьма частые) не между различными государствами, а между областными русскими княжествами. За земли и города, или за право владения общерусским княжеским престолом – Киевским. Замкнутость русских земель нисколько не является аргументом против их общерусского единства. Укажем хотя бы на религию, церковь и язык, объединявшие в то время воедино Русскую цивилизацию. Эти цивилизационные факторы – религиозно-идеологический и культурный – сознавались как самими русскими, так и их иностранными современниками. Как метко заметил историк и писатель Михаил Пилипенко, «название государства Русь стало обозначать не только занимаемую территорию, но превратилось также в этническое название, поскольку у всего населения этого государства, края сформировались единый «русский» язык, общие черты культуры, общее этническое самосознание. Все они были связаны общей исторической судьбой, интересами защиты своего края, приобретя, таким образом, значение этнической территории. Язык её населения стал называться русским. Термин «Русь», таким образом, стал многозначным (можно сказать, цивилизационным.–Л.К.)».
Русичи – по рождению и вере. Литвины – по воле злой судьбы.
- Знаете, а ведь все эти, как я бы их назвал, «балтосубстратные историки», настолько красиво разглагольствуют о том, как прекрасно жилось «литвинам-белорусам» в своём «собственном государстве» - Великом княжестве Литовском. Их послушаешь – ну всё, вот он, золотой век белорусской свободы и величия. Но так ли было на самом деле?
- Совершенно не так. До середины XIII века западнорусские княжества, даже несмотря на ослабление Киевской Руси, всё же достаточно успешно противостояли нарастающей агрессии со стороны немецких меченосцев и балтских племён. Однако ситуация резко изменилась после того, как Русь подверглась нашествию монголо-татар. Это было страшнейшее бедствие для всей русской земли. Несмотря на героическое сопротивление княжеских дружин и простых ратников, одно за другим самые крупные и мощные русские княжества, не сумевшие объединить свои силы перед лицом безжалостного врага, были разгромлены и опустошены. Этим практически сразу воспользовались соседи западных русичей, ранее даже не помышлявшие о серьёзном нападении на Русь.
Францисканский монах Плано Карпини, проехавший через Киевскую Русь в 1245 году, отмечал, что на всём протяжении пути он находился в постоянном страхе перед литовцами, которые бросились опустошать Приднепровье, так как большая часть его жителей была побита и взята в плен татарами. По словам русского летописца, «беда была в земле Владимирской от воевания литовского и ятвяжского». То есть, горькая историческая правда такова: после того как Киевская Русь, не сумевшая отразить монголо-татарское нашествие, фактически перестала существовать, уже в конце XIII – начале XIV веков большая часть разрозненных княжеств, расположенных на территории современной Беларуси, была захвачена князьями молодого литовского государства.
Примерно в середине ХIII века им удалось утвердиться на Новогрудчине и Полотчине. И если южные Мономаховичи – Даниил и Василько – ещё некоторое время с переменным успехом вели борьбу с литовским князем Миндовгом и его сыном Войшелком за земли Чёрной Руси, то Изяславовичи Полоцкие вынуждены были уступить свою власть литовским князьям. Последний полоцкий князь Брячислав упоминается в летописях в 1239 году в связи с женитьбой Александра Невского на его дочери, а в 1262 году в Полоцке уже княжил литвин Тевтивилл, племянник Миндовга. Полоцкое княжество было отторгнуто от Русской цивилизации, подвергшись нападениям как литовцев, так и ливонских немцев. Разгром немецкими рыцарями полоцких волостей Кукейноса и Герцике в нижнем течении Западной Двины (территория современной Латвии) обескровил полоцкого князя, так как значительная часть русских ратных людей вместе со знаменитым князем Вячко, как говорит Генрих Латвийский, «ушла в Руссию, чтобы никогда больше не возвращаться в своё королевство». С этого времени на нашей земле появляются литовские названия. К примеру, вместо Брест-Русский – Брест-Литовский, вместо Каменец-Русский – Каменец-Литовский.
В XIV веке возникает новое политическое образование – Великое княжество Литовское. Некоторые русские князья погибли в битвах с литовцами, некоторые бежали к своим сородичам в Брянск и далее на Восток. Завоевание Западной и Юго-Западной Руси иноземными князьями и включение русских земель в состав нового литовского государства имело крайне отрицательное значение для жизни нашего народа, поскольку насильственно прерывало естественный процесс развития Русской цивилизации. Правда, русское начало сознавалось не только рядовым населением, но и самой знатью Великого княжества Литовского до её окончательного перехода на сторону пришлого этнического элемента. Так, из отказной грамоты князя Константина Острожского 5 марта 1520 года на сёла с угодьями и доходами в пользу Туровской соборной церкви подтверждается, что этот виднейший сановник Великого княжества Литовского ведёт свою родословную от киевского князя Ярослава Мудрого и последующих русских князей. Вот выдержка из грамоты: «Я, князь Константин Иванович Острожский, пан Виленский, гетман господаря короля, староста Луцкий, Брацлавский и Винницкий, маршалок Волынской земли с сыном нашим Ильёй записали к церкви соборной Успения Туровского владычества подданных мещан в Турове, а также сёла Ольгомле, Симоничи, Радловичи со всеми пашнями и угодьями, как издавна, от предков наших держали, от князя Ярослава Владимировича и других князей русских».
Неразрывность русского пространства ещё более отчётливо звучит в челобитной Львовского православного братства Московскому царю Феодору Иоанновичу об оказании помощи на восстановление во Львове сгоревшей Успенской церкви 15 июня 1592 года: «Поскольку в Польских странах в великих печалях обретаемся, а все благородные в различные иноверия пали; мы же, как не имеющие пристанища, к тебе благоутробному, тихому и благонадёжному притекаем... Да уподобишься, всесветлый царь, памяти святой прародителю, великому Владимиру, просветившему весь род Российский святым крещением... И да будет похвала и слава великого царства твоего. И да прославляется имя твоё во всех странах Российских...».
Памятник «Тысячелетие России» в Великом Новгороде.
Как справедливо отмечает видный литовский историк Станислав Лазутка, «белорусским же исследователям, в свою очередь, не следует искать в своей истории того, чего не было, и согласиться с тем, что, хотя официальным языком был старобелорусский (не белорусский!), но… статуты (имеются в виду Статут ВКЛ 1529 года и последующие Статуты ВКЛ. – Л.К.) являются литовскими, как и само государство. Не «Русско-Литовское» или «Белорусско-Литовское» или как там ещё, а именно Литовское, как это убедительно показал крупный советский русский историк Владимир Терентьевич Пашуто».
Кстати, говоря о самом так называемом «старобелорусском» языке, тот же Станислав Лазутка пишет: «…Язык статутов и современный белорусский язык – это два разных языка, более того, что первый значительно ближе к современному русскому, чем к белорусскому». И далее заключает: «Остаётся наиболее приемлемым, хотя в известной мере тоже условным, название этого языка – старобелорусский, по крайней мере, оно оправдано этнологически, как название языка, пришедшего с территории современной Беларуси, хотя в то время ещё не было ни Беларуси, ни белорусского языка». Отсюда вытекает совершенно правильный вывод – это был старорусский язык, на основе которого шло формирование трёх братских языков: великорусского, белорусского и украинского.
Таким образом, ни о каком «союзе» или «объединении» западных русичей с литовцами даже говорить не приходится – всё это досужие выдумки тех, кто, ослеплённый своей русофобией, не замечает совершенно очевидных фактов. Тогда, в ХIII–XIV веках, западнорусские земли были завоёваны, и живший там народ попал под власть литовской, а затем – польско-литовской знати. И если говорить о самом понятии «литвин», то это – всего лишь обозначение принадлежности (подданства) к совершенно конкретному государству – Великому княжеству Литовскому. Но здесь я бы говорил не о «золотом веке», а скорее о злой судьбе. Потому что народу нашему все эти долгие века пришлось испытывать не только национальное угнетение, но и гонения на веру своих предков.
Однако через все эти тёмные века мы, белорусы, потомки и наследники западных русичей, пронесли в чистоте светлую веру наших предков – нашу общую русскую православную веру. Именно она помогла народу Белой Руси не потерять свою духовную и национальную идентичность, и в конечном итоге воссоединиться с остальной Русью, вновь заняв своё законное место в общерусском цивилизационном пространстве.
Окончание следует.
http://file-rf.ru/analitics/692
....................
Продолжение под катом,часть 2
Позиция. Политолог Лев Криштапович (Минск): «Наш братский Союз – это судьба». Часть II
Позиция. Политолог Лев Криштапович (Минск):
«Наш братский Союз – это судьба». Часть II
Андрей Бобок,собственный корреспондент (Беларусь),25 сентября
Об истинной истории народа и государства Беларуси продолжает размышлять (см. первую часть беседы от 10.09.2012) гость «Файла-РФ» доктор философских наук, профессор, заместитель директора Информационно-аналитического центра при Администрации президента Республики Беларусь Лев КРИШТАПОВИЧ.
Берестецкая битва. 1651 год.
«…И душа славянская более пострадала»
– Лев Евстафьевич, если посмотреть на историю православных предков нынешних белорусов, живших сначала в Великом княжестве Литовском, а затем в Речи Посполитой, то картина получается, мягко говоря, далекой от идиллии?
– Русские земли в составе Литвы и Польши занимали положение завоёванных провинций, в которых западнорусский народ (нынешние белорусы и украинцы) рассматривался в качестве народа покорённого, а следовательно, неравноправного с литовской и польской народностью. Думаю, Даниилу Романовичу и его преемникам удалось бы справиться с последствиями татарского владычества и восстановить русскую государственность в Западной Руси, как это удалось сделать Мономаховичам в восточной части Руси, если бы на русские земли не набросились поляки и литовцы, которые несли не только политическое, но и духовное порабощение. «Русским на западной стороне, – справедливо указывал Михаил Коялович, – предстояла отчасти та же работа, что и на восточной. Против всех этих врагов западноруссам нужно было защищать не только государственное своё тело, но и славянскую свою душу. Задача была сложнее, труднее. От того и решена она была здесь более неудачно: и государственность не могла прочно устроиться, и душа славянская более пострадала».
Усиливающееся угнетение национальное сопровождалось ещё более ожесточённым угнетением религиозным. Правящая польско-литовская верхушка вступила на путь решительной латинизации русских земель. Городельский сейм 1413 года, объявивший о соединении Литвы и Польши в одно государство, резко разделил жителей Великого княжества Литовского по вероисповедальному принципу: отныне все высшие должности могли занимать только литовцы-католики.
Положение нашего народа ещё более ухудшилось после Люблинской унии 1569 года, окончательно объединившей Польское королевство и Великое княжество Литовское в одно государство, Речь Посполитую. Разумеется, и до неё национальные устои русского народа (белорусов и украинцев) подвергались сильному давлению со стороны польского магнатства и латинской идеологии. Однако чужеродный латинский принцип, вторгавшийся в русскую жизнь, в сущности, мало затрагивал глубинные народные пласты.
Принципиально иная ситуация сложилась после Люблинской унии. Официальное введение римско-католического права в государственную и гражданско-правовую сферу русского общества существенно изменяло положение всей массы русского народа. Латинско-иезуитский принцип вторгся во внутреннюю жизнь и уже затронул не узкую прослойку русского общества, а весь народ. Усиленная полонизация и окатоличивание приобрели невиданный размах. Никакие права крестьянства, никакие обычаи не могли иметь значения по польским понятиям. «Холоп» – безусловный раб пана. Тяжесть эта особенно увеличивалась от того, что господами становились иноплеменники или свои, отрекавшиеся от всего родного.
Люблинская уния, 1569 год. Гравюра Я. Гербурта.
На Варшавском сейме 1620 года депутат и чашник земли Волынской, член Виленского православного братства Лаврентий Древинский, описывая положение своих соотечественников, говорил: «Кто же явственно не видит, сколь великие притеснения и несносные огорчения сей древний русский народ претерпевает? Уже в больших городах церкви запечатаны, имения церковные расхищены, в монастырях вместо монахов скот запирают. В Могилёве и Орше церкви также запечатаны, священники разогнаны. В Пинске монастырь Лещинского в питейный дом превращён; тела умерших без церковного обряда из городов, как падаль, вывозятся; народ без исповеди, без приобщения святых тайн умирает».
А вот описание положения белорусов из прошения к польскому сейму в 1623 году от имени всего русского народа Речи Посполитой: «В том же белорусском Полоцке, тот же отступник владыка полоцкий (Иосафат Кунцевич. – Л.К.), чтобы досадить тамошним мещанам, приказал вырыть недавно похороненные подле церкви христианские тела умерших и бросить на съедение собакам, как какую падаль. О нечестие! О невыносимая неволя! И подобные беззакония и притеснения, подобную неволю, хуже турецкой неволи, терпим по всем воеводствам и поветам мы, народ русский, не сделавший ничего дурного ни против его величества, ни против отечества...»
Белорусы мы, люди русские
– С какого же времени можно говорить о Белой Руси как таковой? Иными словами, когда и каким образом начал складываться народ белорусский?
– Начало складывания белорусской народности относится к концу XVI – началу XVII века. Почему именно к этому периоду? В это время произошло важнейшее событие в истории Беларуси, оказавшее огромное влияние на выработку национального самоопределения нашего народа. Речь идёт о насильственном введении в 1596 году Церковной унии, поставившей своей целью денационализацию коренного населения, его ополячивание и окатоличивание. Господствующий класс в лице польского и литовского магнатства после Люблинской унии 1569 года фактически поставил перед нашим народом дилемму: или, приняв униатство, сойти с исторической сцены, или встать на защиту своих народных устоев и отстоять своё право называться белорусским народом. К чести наших предков, они оказались на высоте исторической задачи и, благодаря прочному общерусскому корню, сумели защитить свою веру и культуру.
Великий князь Литовский Гедимин. 1578 год. Гравюра А. Гваньини.
Михаил Коялович в фундаментальном труде «Литовская церковная уния» писал: «Мысль об унии появилась в Литве как следствие первоначальной затеи ввести здесь чистое латинство и как неизбежная уступка твёрдости убеждений литовско-русских православных, т.е. после того, как литовско-русские православные решительно отказались принять латинство, им предложили что-то среднее между латинством и восточным православием – унию».
Корень ошибок всех «белорусизаторов» в данном вопросе – это непонимание специфики проявления национального самосознания белорусского народа в то время. В этот период белорус, точно так же, как и украинец, выступает не столько под своими современными этническими обозначениями, сколько под общим названием древнего русского народа. Понятие «русский» было одновременно и синонимом понятия белоруса и украинца. Все источники той эпохи не противопоставляют русский народ белорусскому или украинскому – наоборот, подчеркивая особенность национального духа коренного населения, именно говорят о древнем русском народе, сохранившем в первозданной чистоте свою русскую веру, полученную от восточных патриархов. По старинному преданию, апостол Андрей был первым архиепископом константинопольским, он – патриарх Вселенский и просветитель русский, его ноги стояли на Киевских горах, очи его Россию видели и уста благословили.
Ольгерд, великий князь Литовский.
Мысль о русской природе белоруса постоянно присутствует на страницах исторических источников. В известном смысле она даже приобретает императивную окраску, когда требуется подчеркнуть национальную особенность коренного жителя. Например, в послании киевского воеводы князя Константина Острожского епископу владимирскому Ипатию Потею 21 июня 1593 года по поводу замышляемой унии с римской церковью говорится: «...донести князю великому Московскому и московскому духовенству, какое гонение, преследование, поругание и уничижение народ тутошний Русский в порядках, канонах и церемониях церковных терпит и поносит».
И этот «народ тутошний Русский» как раз противопоставляется полякам (ляхам) и литовцам как народам другой цивилизации, народам римским и латинским. Что же касается восточного соседа белорусов и украинцев, то он называется не столько русским народом, сколько московитами или народом московским. Имея общую веру, общий славянский язык, принадлежа к единой общерусской цивилизации, белорус и украинец видели в московите не своего духовного и национального противника, а один и тот же тип, объединяемый понятием Русь.
Через века – мы снова вместе
– Современные наши националистические «историографы» изо всех сил стараются представить Московское государство тех времён в роли агрессора, захватившего «свободные» литовские земли и поработившее «несчастных» литвинов. А как было на самом деле?
– А на самом деле было – долгожданное освобождение от польско-литовского ига великорусских, белорусских и украинских земель. «Национал-историографы» пытаются внушить нам ложную идею о том, что оборонительный характер войны со стороны Великого княжества Литовского позволяет считать её войной справедливой. При этом почему-то замалчивается то обстоятельство, что в своё время, пользуясь слабостью Москвы и других русских княжеств, литовские князья отхватили огромные территории русских земель и присоединили их к Литовскому государству. Так, во времена Гедимина и его сына Ольгерда была завоёвана территория современной Беларуси, Волынь, Подолия, Киевское княжество, Черниговщина, Брянщина. Витовт покорил Смоленское княжество и даже пытался наложить руку на Псков, Новгород и Тверь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, окрепнув, московские князья, начиная с Ивана III, приступают к активным военным действиям против Великого княжества Литовского за воссоединение исконно русских земель в рамках единого Русского государства. С исторической и династической точки зрения, притязания московских государей на русские земли Великого княжества Литовского были вполне обоснованны.
Однако и мы сами, белорусы, и наши братья-украинцы не сидели сложа руки, дожидаясь освобождения. Национально-освободительная война белорусского и украинского народов во главе с Богданом Хмельницким стала закономерным итогом всей предшествующей латинско-иезуитской политики польско-литовского правительства. Сами поляки понимали, что речь идёт не о домашней ссоре, а о непримиримой борьбе двух цивилизаций – Русско-православной и Западно-латинской. В 1651 году в Польше было объявлено о поголовном вооружении шляхты. Посол Римского Папы Иннокентия Х привёз полякам благословение Папы и отпущение грехов, королю – мантию и освящённый меч и провозгласил Яна Казимира защитником римской веры. В свою очередь, Коринфский митрополит Иосаф вручил Богдану Хмельницкому меч, который был освящён на Гробе Господнем, окропил казацкое войско святой водой и сам участвовал в битвах с поляками. Война на Украине приняла поистине народный размах и величественностью народного самопожертвования ужасала польские войска. «Очень трудно, – писали из польского лагеря, – достать шпиона между этой Русью: все изменники! А ежели добудут языка, то, хоть жги, правды не скажет».
Осада Пскова польским королем Стефаном Баторием. К. П. Брюллов.
В защите общей Русской цивилизации от чужеземного врага не отставал от украинцев и народ белорусский. Простая хроника войны в Беларуси в 1654 – 1655 годах показывает, что московские войска при несомненной поддержке белорусского народа практически без всяких сражений с литовским войском занимали белорусские города. Польско-литовские воеводы жаловались польскому королю, что «белорусские мужики очень нам враждебны, везде на царское имя сдаются и делают больше вреда, чем сама Москва». «Если это зло, – говорили они, – будет и дальше распространяться, то следует опасаться чего-нибудь вроде казацкой войны на Украине». Литовский гетман Павел Сапега от имени всей литовской Рады умолял царского посла Ртищева уговорить Алексея Михайловича, как он сам говорил, самодержца «всея Великия и Малыя и Белыя России», на заключение мира. Только малоопытность царской дипломатии, поддавшейся уговорам венских хитрецов, которые вовлекли Алексея Михайловича в бессмысленную войну со Швецией, не позволила решить проблему воссоединения белорусского, русского и украинского народов ещё в середине XVII века. Таким образом, центральные и западные части Белой Руси ещё более века дожидались освобождения и воссоединения с братской единоверной Россией, которое завершилось в конце XVIII века.
В своей лекции «Исторический выбор Беларуси» президент Республики Беларусь Александр Лукашенко сказал: «Включение восточнославянских земель в состав Российской империи имело для белорусского этноса тогда спасительный характер. Прогрессивное значение заключалось в том, что была ликвидирована шляхетская империя, кровные разборки между шляхтой, от которых страдал в первую очередь простой народ. Вхождение белорусских земель в состав России способствовало развитию зарождающейся промышленности, втягиванию во всероссийский рынок, что содействовало хозяйственной специализации Беларуси, подъёму сельского хозяйства и промышленности».
Наш братский союз – это наша судьба
– Согласно официальной исторической науке, история суверенного белорусского государства начинается в 1919 году, с провозглашения Белорусской Советской Социалистической Республики. Но если посмотреть глубже, исходя из всего вышесказанного, как вы считаете, какие основные черты присущи белорусской государственности?
– Значение образования БССР заключается в том, что оно явилось закономерным итогом исторического развития белорусского народа, когда он, наконец-то, поднялся на уровень государственного мышления и государственного строительства. БССР нельзя ограничивать лишь советской государственностью и рассматривать её в качестве преходящего этапа в истории белорусской государственности. Советскость белорусской государственности – это лишь форма, сущность же БССР заключается в союзности. Форма – преходяща, сущность – постоянна. БССР лежит в основании дальнейшего развития белорусского государства именно как Союзного государства.
Белорусская государственность сформировалась в условиях восточнославянского цивилизационного времени и пространства, союза с русским народом, совместного строительства Союзного государства, т.е. союзной, национальной модели развития. Уния Беларуси с Польшей всегда была реакционна, антинациональна, поскольку ставила своей целью денационализацию белорусского народа. Союз Беларуси и России всегда был прогрессивен, национален, поскольку способствовал сохранению ментальных характеристик белорусского народа, сохранял условия для национального возрождения и государственного строительства.
Вот почему всякие концепции «вхождения Беларуси в Европу», «Европейскую унию» будут вести к утрате государственной независимости Республики Беларусь, к денационализации белорусского народа.
И наоборот, именно союз с Россией был и остаётся главной гарантией суверенитета, экономического и духовного процветания Беларуси.
http://file-rf.ru/analitics/706
